Чёрный король и принцесса Аврора. Александра Окатова

Чтение книги онлайн.

      – Аврора была совсем крошкой, её ещё на руках носили, – королева говорила, глаза её блестели, и слёзы капали, будто нитку жемчуга перерезали ножом.

      – Восемь месяцев почти непрерывного детского плача сведут с ума кого угодно! Я прилегла рядом с хныкающей во сне дочерью.

      Я молилась. Боже, боже мой милостивый, сделай так, чтобы она перестала плакать! Она плачет, когда лежит у груди кормилицы, может, у неё молоко горькое? Мы давали кормилице вдоволь мёда, сахарных яблок, сладкого винограда без косточек, истекающих соком груш и персиков, покупали у иноземных купцов плоды заморских пальм – гроздья мелких сочных ягод и другие – с сердоликовой косточкой коричневые медовые финики. Давали самое жирное нежное коровье и козье молоко. Кормилица побелела, раздобрела, сама стала как сдобный пирог, а моя бедная дочь только прикоснётся к груди – опять заливается плачем. Боже, боже, сделай так, чтобы она наконец замолчала! Я так давно не спала.

      И однажды, когда в открытое окно лился осенний воздух, душистый, свежий, пить можно – такой вкусный, я уснула, и мне приснился ребёнок, я и сейчас помню этот сон: это Аврора, я её узнала, хотя пухлый сытый ребёнок не плакал, а улыбался, («не похоже на мою малютку», – подумала я) во сне я точно знала, что это моя любимая дочь. Сон окутал меня сладкой негой, я и пошевелиться не могла, сон был как лекарство, как счастье, которое снизошло на меня. Вот бы это длилось всю мою жизнь – и тут сон изменил направление, повернул, как река, вспять. Ребёнок на моих руках, моя дочь, довольная и счастливая, пухленькая, открыла ротик и начала плакать. Не-е-ет! Это уже невозможно терпеть! Из уродливо распяленного рта дочери неслись пронзительные звуки, лицо скривилось, а глаза оставались закрытыми.

      Изменился и сам ребёнок – пухленькие розовые ручки на глазах истончали, белые шёлковые пелёнки распались на куски и облетели, как листья с дерева – в моих руках извивался от боли, корчился истаявший до костей ребёнок, живой скелет. Я, содрогаясь от омерзения, схватила Аврору и сказала (я сама сказала!): «Хоть бы ты стала вороной да улетела от меня – мне было бы спокойней!» И тут мои руки ощутили упругие, плотно сомкнутые перья – девочка обернулась вороной, больно ударила меня крыльями и выпорхнула из рук прямо в осенний прохладный воздух. Я удивилась, увидев свои пустые руки, перегнулась через подоконник – внизу никого не было. В несколько сильных хлопков ворона перемахнула каменные стены и полетела над рекой – будто кто-то невидимый махал мне на прощанье чёрным платком, потом птица стала точкой и исчезла в тёмном лесу.

      С того дня я не могла, не хотела говорить.

      Даже плакать я не могла. Я молилась богу, чтобы дочь перестала плакать – и он исполнил моё желание. Да как исполнил…