– Смотрите, на нем паук нарисован! – восторженно заявил Миша, прожевав блин. – Очень красиво.
– Наверное. – Я снова побежала укутывать Митю в плед и опять спалила блины.
Миша куда-то смылся, но я на всякий случай выкинула все сгоревшие блинчики. Не хватало, чтобы мальчишка и их случайно слопал.
Минут десять спустя на кухню притопал Петр Петрович, увидев меня, глубокомысленно пошевелил седыми бровями.
– Чего это ты затеяла? – спросил он с укором.
– Блины жарю, к завтраку. Зоя же попросила.
– Ой, не надо ее слушать, – Петр Петрович поморщился. – Тоже мне заказчица нашлась. На завтрак можно бутербродов поесть или булочек из пекарни по соседству. Никто у нас в семье отродясь плотно не завтракал. Сама Зоя, сколько ее помню, одним кофе всегда ограничивалась по утрам. У ней же фигура, она за ней следит. Ты лучше супа свари, на обед.
– Э… ладно. – Я слегка растерялась, потом тряхнула головой. – Но не выливать же тесто. Сначала все-таки блины дожарю, а потом возьмусь за суп.
Я сняла на тарелку очередную партию блинов, быстро смазала их маслом.
– Пахнет, конечно, вкусно, – протянул Петр Петрович. Сделав круг по кухне, он подошел ко мне, подцепил с тарелки один из блинов.
Снова прибежал Миша.
– Смотрите! – воскликнул он, задирая футболку. – Нравится?
На груди у него теперь был нарисован огромный паук, слегка кривой, конечно, но узнаваемый.
– Что это? – спросил Петр Петрович.
– Татуха, – гордо пояснил Миша, махнул ладошкой в сторону Мити. – Как у этого.
Петр Петрович подхватил с тарелки еще один блин:
– Это ты фломастерами нарисовал?
– Ага, – Миша тоже ухватил блин. – Я хочу еще паутину на ноге нарисовать, но попозже.
– А мама ругаться не будет?
– Может, и будет. – Миша равнодушно пожал плечами.
Петр Петрович сделал себе и правнуку чаю, они сели за стол и стали методично подъедать мои блины. Жевали они намного быстрей, чем я жарила. Мне даже интересно стало, когда же они уже наедятся и перестанут набрасываться на каждый блин как саранча.
Прошло минут двадцать, Петр Петрович отодвинулся. Еще через десять минут он обратился к правнуку:
– Миш, ты бы не объедался так. Как бы у тебя живот потом не заболел.
– Не заболит, дедуль, не волнуйся. Я однажды целую палку колбасы съел, и у меня совсем ничего не болело. Только рвало потом немножко, но недолго. И, скорей всего, это из-за горошка, который я после колбасы ел.
Петр Петрович занервничал:
– Так, Миш, тебе точно хватит.
– Я прям только два блинчика еще съем и все, – жалобно пискнул Миша, но, конечно, съел не два, а четыре.
Когда СКАЧАТЬ