Ганс, слушая все это, обливался холодным потом.
– С тех пор как мы были еще детьми. Твоя матушка, упокой Господь ее душу, приходила к нам в дом, она приводила тебя в помощь, и уже тогда я… Ты понимаешь?
– Понимаешь, – выдавил из себя Ганс. Язык его не слушался, тело одеревенело.
– И с той поры я только на тебя и смотрю. Но я не думаю о том, чтобы нам быть вместе, ничего не получится. Папенька откажется от меня, либо увезет подальше, чтобы я не имела возможности с тобой видеться. Понимаешь?
– Понимаешь, – сдавленным голосом ответил Ганс. – Так чего вы от меня хотите-то?
– Обними меня, дурной ты! – закричала Леда и забарабанила кулачками по груди Ганса, который все это время держал руки по швам.
Ганс словно по приказу сжал Леду в объятиях, и девушка обмякла в его руках. Она уткнулась к нему в шею, от Ганса пахло сеном и потом, но почему-то именно этот крестьянин не вызывал у нее отвращения, хотя его образ жизни не слишком отличался по своей чистоплотности от других батраков.
– Держи меня еще, держи еще крепче, – прошептала Леда ему в ухо, и Ганс обнял ее сильнее. – А теперь поцелуй.
– Но я… – замычал Ганс. Он озирался на дощатые двери в хлев, которые могли отвориться в любой момент. Ему бы очень не хотелось, чтобы кто-то увидел их за таким занятием.
Тут Леда переняла инициативу. Она схватила Ганс за лицо и притянула к себе. Неумело и резко она вцепилась в его губы, чмокая его почти что яростно, словно она не выражала ему свою нежную любовь, а хотела сама этой любовью насытиться напоследок, как тигрица впивается в бок пойманного оленя. Ганс оторвал девушку от себя.
– Госпожа, успокойтесь. Нам надо на этом остановиться. Я понимаю ваши чувства, и мне, поверьте, невероятно лестно, что вы сказали мне об этом. Но вы же сами понимаете, нам не быть вместе. Я не могу на вас жениться, куда мне вас привести? В сарай к поросятам? Вы такая красивая, на вас такая дорогая одежда, неужели вам понравится жить со мной?
Леда не знала, что на это ответить, она снова прижалась к груди Ганса. Горькая правда иглой вошла в ее сердце, но тепло, исходившее от тела парня, успокаивало ее. Мысли затуманились, она уже ни о чем не думала. В этот момент ей было хорошо и уютно, а что будет дальше совсем неважно.
– Ответь честно, я тебе нравлюсь? Ты бы стал меня любить?
– Конечно, вы мне нравитесь, я бы стал вас любить, – сказал Ганс.
Ганс говорил то, что девушка хотела от него услышать, с господами нужно общаться только так, по-другому они не понимают. Леда была привлекательная, с нежной кожей и шелковистыми волосами, будь это любая другая крестьянка, он бы тут же ответил на ее чувства с тем пылом, на который был способен, но это была Лафонтенова девица. Почему она обратила внимание именно на него, черт возьми? Что же ему делать дальше? Потакать ей или, наоборот, не обращать внимания?
Пока СКАЧАТЬ