Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год. Владимир Броневский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ выше первой, вершина ее терялась в облаках. Солнце заходило, становилось темно; до Цетина, где располагал ночевать, оставалось еще верст 18; дорога шла на такую крутизну и мимо таких ужасов, что я, прилегши на шею лошака, качался над краем бездонной пропасти, голова у меня закружилась, и я просил остановиться в первой деревне. Проводник уверял, что нет никакой опасности и что я непременно должен ночевать у него в Цетине, как вдруг услышали пронзительные дикие крики; со мной бывшие отвечали такими же голосами; невольный страх овладел мной и еще более увеличился, когда догнали мы у ключа, Кроваваце называемого, партию черногорцев, возвращавшихся с торгу из Катаро; они обступили меня, один спрашивал, точно ли я русский? другой, христианин ли я? а третий подозревал, не католик ли я? Однако ж, удовольствовавшись моими ответами и уверениями митрополитского витязя, хотели, чтоб я пересел на их осла, целовали руки мои и полу платья, а между тем тащили меня долой; начался между ними жаркий спор; я боялся, что начнется драка; наконец, посадив матроса на осла, меня оставили на лошаке, и мы спокойно продолжали путь. Около 10 часов провожатые мои сделали несколько выстрелов и вдруг все закричали, потом телохранители мои уведомили меня, что мы скоро остановимся в селении Мирац. Подъезжая к оному, услышали мы смятенные крики, ночь была довольно темна, и я обрадовался, увидев близко несколько зажженных светочей, это была толпа мальчиков с пуками горящей соломы; при въезде в деревню меня стеснили, остановили лошака. Первый, который подошел ко мне, был князь (титло, принадлежащее сельским начальникам), он решительно объявил мне, что я должен ночевать у него.

      Мне нечего было тут рассуждать, и я, повинуясь приказанию, пошел за ним. Князь остановил меня пред воротами, вошел в дом, скоро возвратился, взял меня за руку и ввел в избу. Представить должно мое изумление, расположение очень похоже на наши крестьянские светлицы. Меня посадили в угол под образа, возле меня матроса, который беспрестанно вставал с лавки, я насилу уверил его, что здесь он должен делать, что нам прикажут. Вошла молодая женщина (младшая в доме невестка), поставила на пол к ногам моим деревянную чашу воды, с робостью поклонилась, поцеловала у меня полу мундира, у матроса руку, он вскочил и чуть не засмеялся, потом стала на колени, сняла с меня сапоги, посмотрела их с любопытством, сняла чулки, словом, мне и матросу вымыли ноги. После сего князь предложил мне пасху, которая стояла на накрытом столе, и все его семейство христосовалось со мной, равно и с товарищем моим. Подали умыть руки, зажгли свечку пред образами, принесли вареную курицу и копченую баранину, помолились, и один хозяин сел между нами за стол, дети служили, а пришедшие смотрели на нас и говорили между собой. После ужина тотчас положили нас спать в особом чулане, на доски, покрытые ковром. Князь лег возле нас, а сын, с оружием и не раздеваясь, повалился у дверей, и сей час оба захрапели. Я долго не мог заснуть и смотрел на кровлю, сквозь которую свистел ветер. Всякое движение моих хозяев, не знаю почему, СКАЧАТЬ