Тайна тибетских свитков. Константин Гурьев

Чтение книги онлайн.

      Ветров посмотрел на него, видимо, не сразу поняв суть вопроса, потом улыбнулся и пожал плечами:

      – Ну вот, такое популярное имя – Глеб. В семнадцатом году сразу Бокий выбрал ленинское крыло в дни революции и довольно быстро в нем выделился своим поведением и заслужил доверие Ленина. Ну а Блюмкин, как вы знаете, выступал против линии большевиков и даже участвовал в левоэсеровском мятеже шестого июля восемнадцатого года. И не просто участвовал, а своей рукой убил германского посла Мирбаха, чуть не возобновив германское наступление! Ну и кому будет больше доверия?

      – Хорошо, – согласился Маслов, – с Лениным, с большевиками, с доверием все ясно, но откуда у Бокия, как вы говорите, такое превосходство в Азии-то? Там ведь навытяжку перед Лениным, перед большевиками не тянулись! А Бокий, если верить пересказам, всех опережает.

      – Хороший вопрос, – согласился Ветров. – Но ответ на него у меня есть. Может быть, вас он не вполне устроит, но ответ есть. Дело в том, что уже в конце девятнадцатого века и в начале двадцатого, когда до революции еще было далеко, в России, особенно в Петербурге, становилась модной всякая мистика, включая то, что связано с Востоком вообще и с Тибетом в частности. Сюда буквально валом валили всякие «целители», «шаманы», «монахи» и «странники». Они наводнили Россию, предлагая разные снадобья, амулеты, заклинания и все такое, что приносит деньги и уважение. Постепенно эти люди стали приобретать некоторое влияние, которое не всегда было публичным. А у Бокия был старший брат Бокий Борис Иванович, профессор Горного института. Он был связан с социал-демократами, но не так открыто и прочно, как его младший брат, зато в ученых кругах имел большое число знакомых и приятелей. Среди его знакомцев числился известнейший по всему дореволюционному Петербургу Тумэн Цыбикжапов – «целитель» и соперник знаменитому в ту пору на весь Питер и всю, пожалуй, Россию Петру Бадмаеву. На самом-то деле имя у Бадмаева было бурятское – Жамсаран, но отчего-то он всюду представлялся Петром Александровичем. Бадмаев, доложу я вам, человек самого туманного значения. Многое, что о нем рассказывали в те времена, истине не соответствовало. До сих пор так и не понятно, как он сумел добиться такого положения в столице Российской империи. До революции к Бадмаеву на прием рвались все, а попадали немногие: только по рекомендации, платя большие деньги. Зато уж и помощь от него получали такую, что нигде больше не сыскать. Сам Бадмаев никакой рекламы себе не делал, зато пациенты разносили славу о нем повсюду! И опять-таки никакой таинственностью он сам себя вроде и не окружал. Напротив, всегда и всюду открыто заявлял, что использует методы лечения и рецепты, которые будто бы в Тибете понемногу знает всякий. Его же, Бадмаева, дескать, заслуга в том только, что он это все собрал, систематизировал и обратил на пользу людям. Ну и себе, конечно. Был он вхож в высшие сферы, даже родственники императора у него то ли лечились, то ли… что другое.

      – Что «другое»? – насторожился Корсаков.

      – Да разное говорили. Например, СКАЧАТЬ