Записки военврача. Жизнь на передовой глазами очевидца. Вячеслав Дегтяренко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ли от личностных особенностей, сдабриваемых иногда алкоголем, но любил он плести интриги. Увольнять, сажать, склонять по падежам на совещаниях, за глаза называть некрасивыми словами. Но всегда оставался человеком. По-крупному никогда никому зла не причинял, не то что в соседском батальоне разведки, где приковали выпившего начмеда к столбу наручниками на ночь. Приходил он ко мне на обработку ран на запястьях. Как его командир после этого в глаза доктору смотрит? Все ведь пьют, не только эскулапы. А вот в ремонтном батальоне дежурный по части не выдержал словесных надругательств, и рука его нажала на спусковой крючок. И поехал командир части «двухсотым» с «заочной» медалью за отвагу (а может, и мужество) в сопровождении похоронной команды. В химбате двадцатисемилетнего подполковника арестовали за использование дубинок в воспитании подчинённых. Может, это и сказки, кто его знает, что злые языки злословят про своих командиров.

      Но наш на подобные крайности не переходил. Припугнёт немного, попрессует и отпустит с шуткой. Ну, написал капитан Журавленко рапорт: «Так, мол, и так, прослужил полтора года безвылазно в Чечне, хочу в отпуск!» А он любил загорать в высокой траве во время боевых дежурств по командному пункту. Уж не знаю, как и где, но не по-армейски загорать без белья в то время, когда сопки дымятся то от нефти, то от взрывов САУшек и вертолёты постоянно барражируют[1] над ними. Увидел его как-то комбат ненароком в батальонной душевой (брезентом обтянутые столбы и бочка с нагревающейся от солнца водой) в чём мать родила и до конца своего пребывания в части забыть не смог, вспоминая об этом при случае и без.

      – Ну что с того, что прослужил ты, товарищ Журавленко, полтора года в Чечне, – комментировал комбат его рапорт на офицерском совещании. – Да не служил ты вовсе. А х…й дро…ил!

      А на зарегистрированном рапорте отважно написал: «Х…й тебе в ж…пу, товарищ Журавленко!» – естественно, без пропущенных букв, подписался и перечеркнул крест-накрест.

      Журавленко от негодования зарегистрированный рапорт отксерокопировал и в прокуратуру отнёс. Но чем ему могла помочь задыхающаяся от бумаг, жалоб, расследований военная прокуратура? У них уголовных дел томов до потолка: солдаты технику продают, наркотики скупают, боевые контрактникам не выплачиваются, самострелы с повешением следуют один за другим, подрывы да теракты, а тут молодой офицер с каким-то нереализованным отпуском. Посмеялись над ним и пожелали хорошего отдыха в будущем. Так этот рапорт и остался с Журой как напоминание из прошлого.

      Постепенно наш батальон стал наполняться женщинами – в строевой части, в секретной, в финансовой службе. Кто супругу свою привезёт, кто знакомую, кто сам (сама) по заявке из военкомата приедет. Многих на войну толкали сугубо меркантильные интересы, так как за участие доплачивали девятьсот рублей в день. Присутствие дам немного скрашивало быт и разряжало обстановку.

      Поздней осенью Ирина Яновенко, супруга начальника командного пункта, приняла присягу и стала бухгалтером в звании рядовой. Третья женщина в батальоне после санинструкторш.

      Захожу я как-то в палатку СКАЧАТЬ