– Ты едешь по своим прямым должностным обязанностям, как руководитель отдела. Прости, что сразу не предупредил. Встреча организовалось слишком внезапно. Вчера уже поздно было созваниваться. Я как раз по дороге собирался все тебе пояснить. В общем, тебе сейчас главное поприсутствовать и понять, чего от нас требуется. Говорить в основном буду я.
– Если думаешь, что меня обрадует такой расклад, глубоко ошибаешься. Я не из молчаливых.
Мои руки сами собой складываются на груди в защитную позу.
– Варвара, я лишь хотел тебя подстраховать, прекрасно понимаю, что о таких мероприятиях предупреждают заранее.
– Хорошо, давай вводи меня в курс дела, – чуть остываю, не обнаружив никаких подтекстов в его словах. – Я готова слушать.
Мы забираемся – в прямом смысле слова забираемся – в «танк» Германа.
– Нравится смотреть на всех свысока? – усмехаюсь я, пристегивая ремень безопасности.
– В смысле? – он реально не понял или делает вид, что не понял.
Машина быстро заводится, и Герман без промедления трогается с места.
– А, не обращай внимания. Давай лучше к делу.
Ехать нам недалеко, но мы медленно ползем в пробке, поэтому у Островского достаточно времени, чтобы более-менее подробно мне все рассказать. Я задаю вопросы, прошу рассказать подробнее, спрашиваю его мнение, делюсь своим. Удивительно, но это выходит так органично, что я на какое-то время забываю, что передо мной Герман. Забываю о своей болезненной реакции на него. Забываю о подозрительности.
Забываюсь настолько, что, когда мы паркуемся на Большой Конюшенной, я выхожу из машины как-то неудачно. Ступаю на крышку люка, и тонкий каблук шпилек встает аккурат в небольшое круглое отверстие, уезжая вниз наполовину.
– Ой! – восклицаю, взмахивая руками.
Я бы упала, если бы не подоспевший Герман. Он ловит меня на полпути к земле.
– Ай, блин!
Слезы мигом брызжут из глаз, потому что острая боль в лодыжке на секунду затмевает разум.
– Варь? Ты как? – раздается над ухом.
Утыкаюсь носом Герману в плечо, а пальцами впиваюсь в ткань пальто.
– Я… Я… – глотаю воздух, не в силах продолжать от острой боли, но вздох за вздохом становится легче. – Моя нога. Мои туфли.
– Сейчас.
Герман впихивает меня обратно в машину, усаживая на пассажирское сиденье. Правая нога сама собой выскальзывает из застрявшей туфельки.
– Сейчас пройдет, – обещает он.
Герман массирует мою ступню очень нежно и деликатно. Обхватывает подъем горячей ладонью, растирает кожу и пытается слегка покрутить стопой, проверяя, больно мне еще или нет. Если бы не знала, что он финансист, заподозрила бы в нем склонность к спортивной медицине.
– Так нормально? Или болит? – в его голосе беспокойство и участие.
Смотрю на его склоненную голову, темные волосы легли СКАЧАТЬ