Майор Проскурин. Слово о полку Павлове. Сергей Гордиенко

Чтение книги онлайн.

      Павел… Булыгин… Судьба свела нас в самый драматический момент истории Отечества. Я служил в контрразведке Петроградского военного округа, вёл расследование по связям большевиков с германской разведкой. Но 2-го марта получили шифротелеграмму об отречении Императора за себя и сына в пользу брата. Однако Михаил Александрович престол не принял. Империей стали править “временные” из кадетов, трудовиков, прогрессистов и центристов. В октябре их свергли большевики, а в ноябре прошли выборы в Учредительное собрание и Отечество оказалось в руках убивших тысячи чиновников эсэров, устроивших переворот на деньги германского генштаба большевиков и их “сиамских братьев” меньшевиков, а ещё сионистов и националистов с окраин, мечтавших об отделении и собственном величии. Я пребывал в отчаянии. Как мог Император отречься от Отечества, когда победа над Германией и Австро-Венгрией уже парила над фуражками наших генералов?! “Всё кончено!” – убийственными щелчками, будто единственная пуля в барабане, крутилась мысль в голове. Не выдержав, я отправился в Царское Село. Зачем? Сам не понимал.

      Письмо Агаты Булыгиной майору Проскурину. Написано в 1936 г. Асунсьон, Парагвай.

      Поздравляю с рождением сына! Пусть Господь благословит его жизненный путь, поможет остаться русским душой и сердцем и даст возможность увидеть нашу многострадальную Родину, освобождённую по Воле Его от безбожников и цареубийц.

      У нас с Павлушей, к сожалению, не было детей. А ему так хотелось сына! Даже имя выбрал – Петя. Говорил, пока шла Великая война в Европе и гражданская в России, пока скитался в иммиграции, совершенно не задумывался о семье, все мысли были о спасении Отечества и Императора. Уехал совсем молодым, в 24 года, изгнанный во Владивосток.

      Вчера в городской библиотеке взяла атлас и весь вечер вглядывалась в Павлушины места. В Михайловском он вырос, во Владимире учился в гимназии, в Москве в училище, в Петербурге служил в лейб-гвардии, в Гороховце земским чиновником, а в Вязниках мировым судьёй. Начал писать, повторив путь отца. Пётр Павлович, знакомый мне исключительно по семейному фотоальбому в фиолетовой замше, тоже дослужился до чина статского советника, а выйдя в отставку, работал в журнале “Русское богатство”, где напечатали первые Павлушины стихи, потом в газете “Неделя”, а в “Новом слове” опубликовали рассказ “Волки” и повести “К новой жизни” и “Северцев”. В “Русском богатстве” вышел его роман “Расплата”, а повесть “В полях и лесах” напечатали отдельной книгой. Пишу столь подробно, ибо есть надежда, что кто-либо из наших иммигрантов мог привезти хотя бы один единственный экземпляр. Куплю за любые деньги, даже если придётся нарисовать и продать миллион акварелей. Может тогда от сердца отступит отчаяние, что до сих пор ничего не прочла из его прозы. Всё осталось там в муромских лесах, уездных газетах и провинциальных журналах.