слыла модницей – помню, как вертелась перед зеркалом, примеряя собственноручно сшитые наряды. Школа находилась в десяти минутах ходьбы. Город в те годы выглядел по-другому. Зданий выше трех этажей почти не было. Тот сентябрьский день я запомнила, хотя и не весь. Почему так произошло – даже умные врачи не могли понять. Мне было одиннадцать лет, возвращалась из школы, свернула в переулок, чтобы не попасться хулигану Малееву (к сожалению, не однофамилец моего беспутного мужа), пошла по короткой, но «опасной» дороге. Кавычки можно снять, она и впрямь оказалась опасной. Помню, как шла, помахивала портфелем (который впоследствии так и не нашли), красный галстук реял на ветру и норовил попасть в рот. Стояла машина, в ней кто-то возился, попросил помочь. Запомнила резкий запах от тряпки, что прижали ко рту… И все. То есть вообще все. Память включилась гораздо позже, последующей ночью. Я металась по сумраку, билась в сырые стены. Страх охватил – прямо недетский. Кто-то гнался за мной. Выбежала на улицу, потом в лес, меня преследовали. Мужчина то смеялся, выкрикивал угрозы, называя меня по имени. Место было безлюдным, заброшенные строения, лесополоса. Я выскочила на дорогу, гудели машины. Кто-то хотел остановиться, но гремели выстрелы – и меня никто не забрал. Помню, как чесала по дороге, сходя с ума от ужаса, споткнулась, меня схватили, потащили в лес. Я уже не могла сопротивляться. Потом были крики, ревела сирена, мимо, на мое счастье, проезжал милицейский экипаж! Злодея они толком не видели. Тот испугался, отшвырнул меня, бросился в лес. Видимо, я сама выбежала на дорогу, и добрые дядечки в погонах меня защитили. Даже то, что запомнилось, восстанавливалось плохо. Я долго приходила в себя, выла, плакала, потом замкнулась. Но имя собственное назвала. Прибежали перепуганные родители – шутка ли, ребенок пропал после школы, а нашли его только ночью – в восьми километрах от школы и отчего дома. И в каком виде нашли! Вся в синяках, порезах, на запястьях волдыри. К тому же ранее пропали две девочки десяти и одиннадцати лет – Оля Конюхова и Катя Загорская. Одна утром спешила в школу, другая вечером гуляла с подружками, но все вернулись домой, а они – нет. Тоже неверной дорогой пошли? Судя по всему, я должна была стать третьей… Сутки валялась в больнице, родители не отходили от меня. Врачи лечили раны, мазали зеленкой, марганцовкой. Позже узнала, что со мной беседовал психиатр – умный дядечка, выписанный из Красноярска. «Психика ребенка не пострадала, – вынес заключение психиатр. – Пережить ей пришлось многое, но девочка здорова. Одна закавыка: эта странная потеря памяти… Что за избирательность: здесь помню, здесь не помню?» А я виновата? Я не помнила, что со мной происходило той ночью. Только финал драмы – метание по подвалу и так далее. И ничем не доказано, что мое похищение связано с пропажей Оли и Кати. Точно ли это был подвал? Да, я была уверена. На улицу выбежала по короткой лестнице наверх. Неглубокий, но подвал. Меня опрашивали милиционеры. Родители были против, но их согласие и не требовалось. Я сама хотела помочь! Сотрудники были в недоумении: может,
СКАЧАТЬ
