Первый русский самодержец. Николай Гейнце

Чтение книги онлайн.

      – Многолетие, многолетие! – подхватили все, и гордая вдова, встав, начала раскланиваться во все стороны.

      Вдруг ударил колокол, другой, и благовест разлился по всему городу.

      Все встрепенулись, как вороны, почуя кровь, думая, что это призыв к бунту и убийствам, но вскоре опомнились, и тысяцкий Есипов сказал:

      – Чу... утреня... пора и по домам...

      – Нас давеча изумил еще дальний колокол в самую полночь, так завыл, что мы, шедши к тебе, боярыня, индо пригнулись к земле, – вставил один из гостей.

      – Да, сильна непогода, на Софийском храме, говорят, бурею крест сломило, – добавил другой.

      – Ахти! – воскликнул третий. – Это, братцы, помяните мое слово, не к добру.

      – Ты бы сидел между баб и точил им веретена, когда, ничего не видя, начинаешь трястись как осиновый лист, – оборвал его Зверженовский.

      – Горожане! братия! – начала снова Марфа. – Время наступает, отныне я забываю, что я родилась женщиной; прочь эти волосы, чтобы они не напоминали мне этого; голова моя просит шлема, а рука меча; окуйте тело мое доспехами ратными, и, если я хоть малость отступлю от клятв моих, – залейте меня живую волнами реки Волхова, я не стою земли.

      – И мы, и мы тоже! – подхватили все.

      – Завтра поступим по общему условию. Утро вечера мудренее, – говорили между собою, расходясь, гости.

      – Каково-то завтра проглянет день? Что-то темно, уж не суждены ли нам вечные сумерки, – думали робкие, и скоро чудный дом Марфы опустел и замолк, как могила.

      На одном конце стола, покрытого длинною полостью сукна, стоял ночник, огонь трепетно разливал тусклый свет свой по обширной гриднице; на другом конце его сидела Марфа в глубокой задумчивости, облокотясь на стол. Ее грудь высоко подымалась, ненависть, злоба, сожаление о сыновьях сверкали в ее глазах.

      – Итак, отныне я не женщина! – воскликнула она. – Прочь же эти уборы!

      Она сорвала с головы своей покрывало, и две длинные косы, иссиня-черные, как вороново крыло, расплелись и скатились волнами на ее могучие плечи.

      Когда волнение ее несколько улеглось, ей представился отец Зосима с кротким и вместе укоряющим взглядом. От сердца ее отлегло, на душе стало светлее, и слеза умиления скатилась из ее глаз.

      Она вздохнула было с облегчением, но вдруг ее взор упал на лезвие сабли, забытой Болеславом Зверженовским.

      Вид этой сабли снова напомнил ей все.

      Она схватила косу и мгновенно обрезала ее.

      «Свершилось!» – произнеслось в ее голове.

      V

      Новгородская бывальщина

      Багровая заря взошла на небо и бросила свой красноватый отблеск на землю. Настало раннее утро. Погода была переменчива. Порою ветер разгонял облака и показывалось солнышко, то опять оно заволакивалось тучами, черным саваном висевшими над Новгородом.

      Снова, как и СКАЧАТЬ