Надсада. Николай Зарубин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сенях, начинал приводить в порядок оружие: разбирал, чистил, смазывал. В личном арсенале его имелись одностволка, двустволка, мелкокалиберная винтовка и карабин. Вечерами, при свете лампы, так же неторопливо, с великим прилежанием занимался патронами, кои никогда не отсыревали, не ржавели, а в нужную минуту не давали осечки.

      Приводил в порядок и ножи, которых у него было несколько штук, хотя на охоте пользовался одним: точил, заправлял на мелком бруске, затем доводил на кожаном ремне, слегка протирал машинным маслом и отправлял в ножны.

      Всю эту работу Данила любил, как любил и то дело своей жизни, которым занимался смолоду, – охотничий промысел.

      В первой половине апреля побывал у Степана в Ануфриеве, где отозвал в сторону племянника Володьку и наказал быть готовым в первомайские праздники сходить с ним на участок. От брата заглянул в хибару Воробья. В полумраке жилья разглядел старого приятеля – тот сидел за заваленным всякой всячиной столом и что-то ел.

      Данила брезгливо оглядел внутреннюю обстановку хибары: жилье давно не белено, вместо печи – лежащая на боку железная бочка, с вырезанным с торца и заставленным жестяным листом, квадратным отверстием для дров, около маленького окошка – лежанка, рядом стол да две-три расшатанные от времени табуретки.

      Старик его не видел. Топтался по избушке.

      – Та-ак… Иде ж рубаха – язви ее в душу? – вопрошал сам себя. – Вот она. Лежит комком. Нет чтоб на своем месте, дак валятся под табуреткой…

      Держал пред собой рубаху, непонятно для чего разглядывая.

      – Ах ты, старенькая моя, – продолжал ласково. – В клеточку. Сколь же я тебя поносил?.. Годков двадцать, а то и боле, и все – целехонькая, все – целехонькая… От… и – до…

      Данила в своем углу наблюдал за Воробьем с улыбкой, дожидаясь, пока тот его заметит. Старик не замечал, внимательным образом разглядывая на этот раз свои босые ноги с черными ногтями на пальцах, которые давно изогнулись и вросли в мякоть тела.

      – Куды ж портянки-то подевались? А, шут с имя, так воздену – не привыкать. Бывалочи, в тайге не до портянок было. Сунешь босые ноги в ичиги и – ходу. А то, бывалочи, травки какой в ичиги-то… К вечеру тока и очухашьси. Ноженьки вынешь, к костерку протянешь и подсушишь. И снова сунешь. Так сезон и пробегать…

      Данила ворохнулся на своем месте в углу, старик наконец его заметил.

      – Афанасьич, дружка мой разлюбезнай, че ж ты стоишь тамако, проходи ближе к столу.

      – Гнездо-то у тебя, Евсеич, никудышное… – сделал по направлению к старику шага два.

      – Никудышное, никудышное… – радостно соглашался Воробей.

      – Чего ж ты радуешься, ежели никудышное? – усмехнулся по своему обыкновению Данила.

      – И радуюсь, и печалюсь одному – тебя узрел в своих хворомах… От… и – до…

      – Ну, обрадовался – это ладно, а печаль-то с чего?

      – А радость, Афанасьич, завсегда рядышком с печалью ходит, вот и печалюсь…

      – Мудрено, СКАЧАТЬ