Каждый пред Богом наг. Татьяна Викторовна ФРО

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ точно такого же человека, как её муж, Наташин отец, а никого другого она не хотела. Но для Наташи безотцовщина не была травмой, во-первых, потому что она отца не помнила, не помнила его рук, его голоса, его лица, и поэтому не тосковала по нему, а, во-вторых, потому что ведь рядом с ней всегда была её МАМА. В детстве отец представлялся ей недосягаемым сказочным принцем с прекрасной внешностью того, кого мама на фотографии указывала как отца, и этот сказочный образ отца был ей несравнимо ближе того реального, о котором говорила мама.

      После школы она легко поступила в вожделенный Химико-технологический институт (так он тогда назывался), а окончив его работала в некоем оборонном НИИ по специальности. В эти годы и умерла мучительной смертью её мама, то есть, ещё до Наташиного замужества и до явления в мир внучки – ах, как бы мама ей радовалась! Смерть мамы на всю жизнь осталась для Наташи горем, лютее которого потом для неё не было ни в чём. Больше года после смерти мамы Наташа ездила только на работу и никуда и ни к кому более, ни на дни рождения, ни на праздники, не отвечала ни на какие приглашения, звонки, никто вообще тогда не узнавал в этой девушке ту лёгкую, весёлую и всегда потрясающе остроумную девчонку, какой её и знали все друзья, сотрудники и многочисленные просто знакомые. Даже в Новый год ей ни к кому не хотелось, она запиралась в одиночестве, не наряжала ёлку, никаких яств и вообще ничего не готовила, никого не поздравляла и только плакала в такую ночь немерено, потому что «…мам, мам…а помнишь, как мы с тобой и бабушкой Новый год всегда встречали? Помнишь, как любили мы встречать каждый новый год, как без конца вламывались к нам соседи – деды-морозы, толстые снегурочки с бумажными косичками от ушей, старые зайцы с доморощенными повисшими ушами, серые волки с самодельными картонными мордами, чуть не из всех квартир чуть не со всех этажей вваливались к нам, мы даже дверь не запирали, помнишь, как трезвонил наш древний телефон, а трубку хватал любой из вломившихся зайцев, волков, дедов-морозов, кто оказывался рядом, помнишь, как было это всегда потрясающе весело, мам? Помнишь, как мы песни все вместе орали, мам?..» И вот теперь первый Новый год без мамы, Наташа не открыла дверь квартиры ни на один трезвон, и всё плакала, плакала. Лишь брала мамину старую гитару и тихо пела и пела все те песни, которые когда-то пели они с мамой, а уж на Новый год – особенно. Мамину гитару Наташа не отдала бы никому на свете.

      Лишь спустя больше года она чуть приоткрыла наглухо ею задраенную дверь в мир и сделала шажок: позвонила давним друзьям, которые захлебнулись от радости слышать Наташку, и опять начала с ними выкатываться на слёты КСП, без которых раньше и жить-то не могла (так называемые клубы самодеятельной песни, при совке эти КСП, эти слёты были как глотки чистой родниковой воды в непроглядной мути жизни), и это тогда стало единственным местом, где душа её переставала метаться и кровоточить от тоски, и новые, и старые песни, которые она там впитывала, как живительные соки, заживляли её.

      …А СКАЧАТЬ