Паутина судьбы. Валентин Пушкин

Чтение книги онлайн.

      – Ух, дядька, – ложась рядом, пробормотала Кристина, – давно меня так не пробирало…

      – Я тебя видел в приемной у Ковалева, – припомнил Морхинин.

      – Да и я тебя сразу узнала, – сообщила Кристина. – Нахохленный вахлак с кирпичом под мышкой. Настрочил роман про трудовые подвиги церковного коллектива?

      – Я написал про итальянского монаха, добравшегося до Монголии в тринадцатом веке.

      – Слушай, Валька, да ты ж клад. И романы из древней истории пишешь, и басом поешь, и сладко жмешь. Может, ты и стихи кропаешь? Я вот уже придумываю: «Сон мой, сон мой, сон мой властный, эксклюзивный, волопасный, превращающийся в явь…» У меня после случки, как правило, вдохновение…

      – А что такое «эксклюзивный, волопасный»?

      – Не твое дело. Это заумь. Сказано у Гумилева: «Священное косноязычие тебе даруется, поэт…»

      – Я бы уж тогда написал: «Сон мой страстный, исступленный и прекрасный…» – Морхинин испугался своей дерзости: все-таки известная поэтесса Баблинская, а он тут…

      – Чего, чего? Банальность, хрестоматийный оборот. Я к своему «волопасный» потом конец пришью.

      – Я бы так никогда не сумел, – чтобы загладить дерзость, сказал Морхинин.

      – Значит, ты все-таки и стишками балуешься, а не только молодым телкам глазки строишь, хрычуга. Сколько тебе уже накапало? Тридцать пять есть?

      – Ровно на семь лет больше, – честно признался Морхинин.

      – Обалдеть, как ты молодо выглядишь. А ну читай свое мусорье, юный стихотворец. Приятно полюбоваться на графоманские потуги.

      – Я стесняюсь.

      – Говорю, читай. Не то Юльку разбужу и в грехе блудном сознаюсь.

      – Да я свои стихи плохо помню. Пишу, когда делать нечего. Про весну можно?

      – Валяй.

      Не найдя в приуставшей памяти ничего лучшего, Морхинин тяжело вздохнул, удивляясь в душе вечным недоразумениям своей жизни, и шепотом прочитал:

      Кристина приподнялась на локте. Она с любопытством разглядывала во мраке случайного любовника.

      – Вот тебе и пинг-понг, – сказала она. – Такое выжмут немногие. А еще? Читай, бас-контрабас!

      – Дай подремать. Завтра голоса не будет на хлеб заработать.

      Незаметно для себя Морхинин заснул. Баблинская бледным пятном скользнула к двери и скрылась. Шла Рождественская ночь. Ангел Валерьяна укоризненно качал головой в золотистом нимбе над грешным телом своего подопечного и надеялся, что за пение предстоящей литургии – как всегда, искреннее и старательное – что-нибудь ему, может быть, и простится.

      В восемь утра рявкнул бульдогом модный будильник. Юля заглянула к Морхинину:

      – Валерьян СКАЧАТЬ