Алекс вопросительно взглянул на своего товарища. Тот давно жил в Брашове и должно быть знал здешние судебные порядки. Георг, поймав взгляд писателя, пожал плечами и состроил гримасу сожаления. «Нда, – подумал мистер Рекотс, – быть подсудимым роль незавидная. Особенно на судилище. А молодой палач не глуп и, судя по тем нескольким словам что он успел сказать, образован» Румынский язык писатель знал плохо. Занимался им всего лишь полгода, в дороге с Кавказа в Карпаты. Но этих знаний оказалось достаточно, чтобы понимать суть сказанного.
– Десятого апреля сего года, командующий жандармским корпусом славного города Брашов, полковник, господин Кэлугэряну, выдвинул против подсудимого обвинения во множественных, а именно шестнадцати, убийствах, совершенных с особой жестокостью, сопровождаемыми извращёнными действиями садистской природы.
По залу прошел ропот. Пристав тут же взялся за молоток и стукнул им несколько раз. Толпа повиновалась.
– Следствие, проведенное имперскими дознавателями господами, чиновником шестого класса, оберст-аудитором Его Величества, господином Зигмундом Эдером, чиновником восьмого класса, регистратором канцелярии, господином Нодь Фехером и чиновником восьмого класса, адъюнкт секретарем канцелярии, господином Ион Петреску, подтвердило основательность и доказательность выдвинутых обвине …
– Зверь! – в напряженной тишине раздавшийся вскрик, прозвучал оглушительно. Подавляя истеричные всхлипы, женский голос продолжил. – Нелюдь! Убить тебя мало! Что ты сотворил с моей Оршолой!? Ей же десяти не было!
Толпа, заполоняющая левый проход между скамьями расступилась. Алекс, привстав от любопытства, разглядел залитую слезами женщину. Одной рукой она упиралась в спинку скамьи, второй рвала на себе взлохмаченные волосы.
– Тишина, – неуверенно произнес перебитый на полуслове пристав. Его призыв вызвал обратную реакцию. Зал снова зароптал. В ход, уже который раз, пошел деревянный молоток. Воспользовавшись заминкой, Рекотс спросил у друга:
– Георг, вы не находите суд, без права на защиту, в некотором роде несправедливым?
– Увы, дружище, – доктор снова скорчил гримасу сожаления, – судебная система здесь устроена так, что все аргументы приводятся в ходе следствия. По сути действие, на котором мы присутствуем, попросту оглашения выводов имперских следователей.
– Иным словом, фарс, – с грустью констатировал писатель. – Признаться, мне, как исследователю, было бы куда интереснее послушать обвиняемую сторону.
Требовательный стук молотка наконец возымел действие. Ропот нехотя стих.
– Перейдем, – объявил судья, – к рассмотрению по существу.
Мистер Рекотс усмехнулся. «Насколько же фальшивы слова. Во истину, язык – главное оружие лукавого»
– Пристав, вызывайте свидетелей.
Судейский СКАЧАТЬ