– Спасибо, хотя на одно мгновенье я понадеялся на довоенные.
– Не думаю, что ты однажды сможешь отвыкнуть от привкуса клея на губах. Быть может, если конец света имеет какой-то вкус, то он именно такой.
– В крайнем случае, промочу довоенные местным клеем, пусть даже за это варварство меня можно будет на вполне законных основаниях приставить к стенке в ближайшем рейде, – стиснув зубы, усмехнулся от безрадостной действительности Фрэнк, его старый галстук стыдливо лежал в кармане рубашки, словно служил неким напоминанием об ушедшем времени.
– Электрические лампы так неумело прорезают едкий сигаретный дым, точно утопая в нем, – отвлеченно выговорился Эрик, всматриваясь куда-то в потолок. – Всегда находил это довольно изящным.
Фаренгейт осторожно поднес паяльную лампу к его лицу, тот чуть склонился, и вскоре к сияющему полотну электрических ламп потянулось сразу два столбика дыма.
Спустивший курок коротким нажатием, точно бы сделав предупредительный выстрел, что предшествовал мнимому огню на поражение, герой искренне заявил:
– Вот уж не знаю, что в этом изящного.
– Может, я просто пьян, как и всегда после успешной сделки, – с легкой усмешкой заверил Фрэнка коллега, когда до них донесся повторяющийся рев лопастей вертолета, проносящегося всего в паре сотен метров над кварталом, герои предпочли не уделять этому никакого внимания.
– Куплю себе пару новых туфель: мои уже порядком износились. Потом схожу в ресторан, – рассказал Фаренгейт, посмотрев на свои заношенные, но все еще блестящие ботинки.
В незамысловатой пепельнице с песком прибавилась еще пара окурков.
Прошло немного времени. Довольный герой повесил затертый халат на гвоздь у входной двери и надел на себя привычное черное пальто вместе со шляпой, чтобы вскоре оказаться в тихом переулке 17 округа Парижа, совсем неподалеку от которого в извечном тумане проглядывались трубы ближайших мануфактур. Газовые фонари, лампы многих из которых налились копотью, уже погасли, чтобы в короткий перерыв до пяти часов вечера предоставить бремя городского освещения холодному солнцу, затаившемуся где-то за свинцовыми тучами.
Немногословный Фаренгейт остановился и вновь взглянул в окно дома напротив, где на подоконнике красовались ярким фиолетовым пятном увядающие цветы, с переходящим в детский восторг удивлением обнаружив, что оно было приоткрыто. Этого было вполне достаточно, чтобы Фрэнк услышал тихое дрожание струн скрипки, необычайно тонкая мелодия которой даже сквозь синтетическую дымку антидепрессантов и розового сахара трогала его до глубины души, словно заставляя его сердце биться в ее медлительный такт. Именно по этой причине герой в прекрасном июне так часто задерживался в СКАЧАТЬ