Страшные немецкие сказки. Александр Волков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ всех слушателей, подчинившись вымыслу и приобретя развлекательную и дидактическую роль. Он превратился в сказку.

      Враждебные змеи, добрые и злые старухи, людоеды, глотающие чудовища. Капля в море сказок. Но лиха беда начало! Сказки о тридесятом царстве (иной мир) отражают представления о смерти, а те в свою очередь объясняются идеей временной смерти посвящаемого и, значит, тоже восходят к инициации. Следствием пребывания в брюхе чудища (в гостях у чудища) является приобретение (или отказ в таковом для неудачника) магических сил, власти над стихиями, а также духов или животных в роли помощников. Значит, можно учесть все сказки с подобными приобретениями и неудачами.

      Пропп не считает «фантастичность» признаком волшебной сказки. Волшебная для него – сказка, обладающая специфической повторяемостью. Если помните, Афанасьев восхвалял «повторение» – оно, мол, не дает простор фантазии. Пропп же называет его закономерной особенностью сказки. Например, испытание, награждение и наказание – элементы, встречающиеся во многих сказках. Они-то и важны! Не имеет значения, кто испытывает девушку – Баба Яга, Морозко или медведь. Испытание есть? Есть. Награда есть? Есть. Есть они и в обряде. Готово! Эти сказки с ним соотносятся независимо от образов самих испытателей. Тщетно Н.В. Новиков напоминал, что змей, черт и подобные им значительно реже, чем Баба Яга, подвизаются в качестве союзников героя, намекая на принципиально иную роль этих чудовищ⁵⁴. Для Проппа разница между ними вторична.

      Функций действующих лиц Пропп насчитал немногим более тридцати. При таком количестве связь с инициацией гораздо прочнее. Скажем, уход героя из дома может трактоваться как выделение индивида из коллектива для участия в обряде, проводящемся в тайном месте, а возвращение – как прибытие оттуда. «В пропповских функциях, обозначенных глаголами “дает”, “уносит” и т. п., и в их последовательности нет ничего характерного именно для сказки, – отмечает В.А. Воронцов, – поэтому их изучение не проливает света на природу чудес, на природу волшебства»⁵⁵. Но природа чудес Проппа не беспокоила – главное, чтобы эти функции укладывались в его теорию.

      С помощью собственных морфологических конструкций, этнографических наблюдений за дикарями и популярных клише о доисторическом обществе Проппу удалось свести воедино практически все известные волшебные сказки. В энциклопедии «Мифы народов мира» Г.А. Левинтон с изумлением констатировал: «Видимо, инициация действительно содержит модель всякого повествовательного текста». Что же теперь – всюду усматривать инициацию? Нет, конечно. Нужна «осторожность в сопоставлениях мифов с инициацией»⁵⁶. Да не в сопоставлениях нужна осторожность, а в самих измышлениях на предмет инициации! Вдруг завтра у африканских или австралийских племен обнаружат новые обычаи? Придется срочно пересматривать теорию об истоках европейского фольклора.

      Гениальная научная авантюра Проппа покорила многих. Он смог угодить СКАЧАТЬ