– Со мной и не такое бывало, – легкий эффект бравады в голосе мне добавлял эффект подпития, а потому я, вдохновившись собственной напускной смелостью, продолжила: – Как-то, путешествуя по Индонезии, умудрилась сидеть за столом одного местного мафиози, пить с ним рисовый туак и еще после этого унести ноги подобру-поздорову из этого злачного местечка! Тогда мне это казалось самым рискованным «предприятием» всей моей жизни… – задумавшись под конец фразы, я произнесла ее уже не в столь веселом тоне, как планировала изначально. Интересно, удалось ли мне с моим ломаным английским донести в красках отчаянный сюжет из прошлого?
– А что сейчас кажется тебе самым рисковым поступком?
– Что я пью в районе туалета дорогущее вино с французом, которого прежде никогда не знала, – постаралась я поднять тон в голосе, придать задора получившейся фразе и свести все к шутке.
Он посмотрел на меня так спокойно и как-то тихо, что ли, будто и вправду вокруг было место безопасности, неожиданно приобнял мою голову, мягко, словно даже не касаясь, притянул меня к свой груди… и… я совершенно неподготовленно расплакалась. Вот так, словно какая-то дура в бездарном однодневном кино с непопулярным режиссером. Плакала долго, мне казалось, – вечно, но при этом было спокойно и не стыдно делать это в его присутствии, и я даже не стала объяснять самой себе, почему. Он не пытался меня поцеловать или обнять еще сильнее, этой пошлости я бы не вынесла, ей-богу; он просто слегка поглаживал мои волосы и очень стойко сдерживал свою вздымающуюся от участившегося стука сердца грудь: когда я слегка успокоилась и прислушалась, мне даже показалось, что он не дышит.
Логотип его поло становился соленым и мокрым, запах его тела был едва сладким и даже каким-то знакомым, нативным, абсолютно понятным.
Не знаю, сколько это продолжалось, мне было плевать, если честно, я впервые за долгое время дала выход своим чувствам, и теперь мне было настолько легко, насколько пусто: кинь в меня сейчас пятицентовую монету, чтобы вернуться, и ты ее потеряешь, не найдешь, даже не услышишь… так она беззвучно упала.
Мы расстались легко, как и встретились, он просто проводил меня до моего гейта, немного пошептался со стюардессой, и меня пропустили вне очереди на посадку.
Уходя, я не стала оборачиваться, за спиной оставался не мой француз, уже не моя жизнь и опустевшая бутылка вина в районе общественного туалета с непроизносимым названием за девяносто девять евро.
ГЛАВА 4
Меня все не покидало странное чувство, которое возникло во время этой недолгой встречи с французом – малознакомое ощущение близости без близости… Он не узнал у меня ни номера моего телефона, ни даже моего… имени?! Или я просто этого не помню? СКАЧАТЬ