Ситра странно усмехнулся, посмотрев в небо.
– Какое счастье, что мы не в твоем городе. Как ты вообще дожил до своих лет?
– Усилием воли, – буркнул Радан, готовый уже всерьез обидеться на все шаги до самого Костра, но Ситра почему-то смягчился и стал рассказывать.
– Это Огненная река была, исток ее – в Преисподней. На том берегу – Лес Мертвых, где нас хоронят. Говорят, корни деревьев, которые вырастают на змеиных костях, достигают Адского потолка. И Черт вешает на них колокольчики.
– Кто говорит?
– Те, кто спускались туда.
– А туда можно спуститься?
– Ну а как? Ты и сам должен был, нет?
– Мы только поглазели на дверь, – Радан поежился, вспоминая вчерашний день, который он как будто бы пережил только потому, что никак не ожидал, чем все закончится.
– Не переживай, успеешь еще насмотреться, – Ситра потер когтем под носом, а Радан подумал, что ничего более угрожающего в жизни не слышал.
– Для чего? Это вроде дело мертвых, а не живых.
– Про это у других спрашивай.
Они оба замолчали, вдали уже показался черный квадрат знакомого дома.
Радан представил Черта, каким его видел на картинке в сказке: невразумительное красноватое нечто с рогами развешивает золотые бубенцы, подпрыгивая до потолка.
– А зачем им там колокольчики?
Ситра не ответил.
Зверь и человек какое-то время шли в тоскливой тишине, Радан решил, что нужно что-то сказать, потому что вот-вот завершится их навязанное путешествие и, как предупредил змей, больше не сбудется, и вообще – нужно сказать хоть что-то.
– У нас тоже есть лес на старом кладбище. Целая чаща за сто лет наросла – Черт ногу сломит. Туда лучше не соваться. Никогда не знаешь – на кого напорешься. Летом на этом кладбище бездомные околачиваются. Не все из них благородные люди, да и приют хреновый, не располагает к любезности.
– Зато они живут как хотят.
– Да уж. Что это за свобода такая – жить на кладбище, как ворона? Оно давно заброшено. Ни тебе конфет, ни стопок, ни яиц, ни даже крупы ни в жизнь не дождаться. Все, кто их приносил когда-то, сами червей кормят.
– Можно же найти другое пристанище. Пока ты по эту сторону.
– Не когда гниешь заживо и смердишь, как труп.
– Свобода и у вас, видимо, дорого обходится? – сказал Ситра с легкой вопросительной интонацией, которой, может быть, желал выторговать для себя немного надежды.
– Да уж. Но вообще-то, когда сам воняешь – привыкаешь и не чувствуешь ничего, – Радан задрал руку и понюхал подмышку, все-таки он давненько по-настоящему не мылся. – Вот я уже немного воняю, а все равно живу там, где совсем не хочу.
На этот раз он не отпрянул, когда острые пальцы прошлись по волосам, а потом холодная ладонь чуть подтолкнула вперед, отвесив что-то вроде дружеской оплеухи.
– Парни СКАЧАТЬ