Последний год Пушкина. Карамзины, дуэль, гибель. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

      Через почти два века мы знаем о самой известной русской дуэли гораздо больше, чем это нужно для «полной ясности». История последних месяцев жизни Александра Сергеевича Пушкина, хроника его гибели – самый мрачный из русских романов. В нём – и предательство, и коварство, и любовь. Ощущение тупика, травля человека, о котором и двести лет спустя говорят, почти не преувеличивая: «Пушкин – наше всё». Воронка, которая затягивала его в течение нескольких месяцев, почти без надежды на спасение. Михаил Лермонтов в стихотворении, полном отчаяния, назвал погибшего поэта «невольником чести», а о виновников убийства напел туманно: «Вы, жадною толпой стоящие у трона…». На кого он намекал? За прошедшие 180 лет возникло столько версий и трактовок пушкинской дуэли, что в них можно найти ответ на любой вопрос. Но тут же возникнут новые… Хроника событий известна «не по дням, а по часам», но загадок от этого не становится меньше.

      4 ноября 1836 года в петербургский дом Александра Пушкина пришло такое письмо: «Кавалеры первой степени, командоры и кавалеры светлейшего ордена рогоносцев, собравшись в Великом Капитуле под председательством достопочтенного великого магистра ордена, его превосходительства Д.Л. Нарышкина, единогласно избрали г-на Александра Сергеевича Пушкина коадъютором великого магистра ордена Рогоносцев и историографом ордена. Непременный секретарь граф И. Борх». В те времена существовала такая гвардейская забава – рассылать конфузные, издевательские письма обманутым мужьям и их друзьям. Вот и пушкинский «диплом» направили сразу по нескольких адресам, добиваясь максимальной огласки… Вяземские вскрыли письмо, прочитали и уничтожили. Елизавета Хитрово, дочь фельдмаршала Кутузова, сразу переслала письмо Пушкину, чтобы не расширять цепочку посвященных… Литератор граф Владимир Соллогуб тоже не стал вскрывать – в тревоге лично отправился к Пушкину на Мойку. Композитор Михаил Виельгорский отослал сомнительный пакет жандармам.

      Диплом ордена рогоносцев выглядел как открытое оскорбление, потому что в свете давно судачили о том, что поручик Конногвардейского полка Жорж Дантес волочится за Натали Пушкиной. А тут ещё и намёк на Дмитрия Нарышкина, который сквозь пальцы смотрел на долгий роман его супруги с императором Александром I. В подтексте – особые знаки внимания, которыми удостаивал Наталью Николаевну император Николай I. Прочитав «диплом», Пушкин, по свидетельству Петра Вяземского, объяснился с женой, после чего послал Геккеренам вызов. Безоговорочно верить Вяземскому нельзя: возможно, никакого объяснения супругов в тот день не было. Более интересны воспоминания Соллогуба: несколько позже он зашёл к Пушкину с нераспечатанным конвертом. «Я уж знаю, что такое; я такое письмо получил сегодня же от Елисаветы Михайловны Хитровой: это мерзость против жены моей. Впрочем, понимаете, что безыменным письмом я обижаться не могу. Если кто-нибудь сзади плюнет на мое платье, так это дело моего камердинера вычистить платье, а не мое». Эта фраза – демонстрация самообладания. Пушкин уже готовился к поединку, в котором Соллогуб согласился исполнять обязанности секунданта. «Чем кровавее, тем лучше», – наставлял поэт графа, продумывавшего условия поединка.

      После этого пасквиля дуэль стала неизбежной. Пушкин открыто обвинил в подлой интриге Луи ван Геккерена де Беверваарда – голландского посланника, который был приемным отцом Дантеса. Баронский титул Геккерен получил от Наполеона, в 1813-м, когда Россия вела войну с французами. А потом много лет служил в Петербурге, и в России, несмотря на скверную репутацию, превратился в состоятельного господина. Мог ли он составить «диплом ордена Рогоносцев»? Трудно подозревать 45-летнего (в понятиях того времени – пожилого) дипломата в склонности к пустому озорству, а прагматических резонов обострять ситуацию у него не было. Сам он от дуэли уклонялся, за него (и за себя тоже, конечно) дрался обожаемый приёмный сын. Когда Пушкин вызвал Дантеса на дуэль – Геккерен сделал всё для того, чтобы спасти приемного сына от поединка. Именно он уговорил Пушкина отложить дуэль на две недели. Причём, через неделю поручик сделал предложение Екатерине Гончаровой – сестре Натали и свояченице Пушкина. Они поспешно обвенчались. Традиции не позволяли стреляться с родственниками – и Пушкин отменил вызов.

      В одном из писаем отцу он нарисовал вполне идиллическую картинку: «Моя свояченица Екатерина выходит за барона Геккерна, племянника и приемного сына посланника Голландского короля. Это очень красивый и славный малый (un tres beau et bon garcon), он в большой моде и 4 годами моложе своей нареченной». Вроде бы, страсти улеглись. Впрочем, у поэта не сложились доверительные отношения с родителем. И всё-таки можно полагать, что он готов был примириться с новым родственником. Но… Дантес постоянно попадался на глаза Пушкину и, кажется, искал встреч с Натали. Ситуация стала нестерпимой.

      Сам император с ноября несколько раз демонстрировал желание уладить семейные дела своего камер-юнкера. Даже брал с него слово не доводить дело до дуэли. Да и Наталье Николаевне советовал быть осторожнее, беречь свою репутацию, помня о ревнивом нраве СКАЧАТЬ