Живые и мертвые классики. Владимир Бушин

Чтение книги онлайн.

      У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь…» И так далее.

      Вот правда Сталина, правда Советской истории, безмерно приумноженная в последующие двадцать лет. А Троцкий, уверял, что все это немыслимо.

      И царь Петр почти за двести лет до этого имел право сказать своим боярам и дворянам:

      «У нас не было современной армии. У нас она есть теперь.

      У нас не было флота. У нас он есть теперь.

      У нас не было Петербурга, Риги и Ревеля. У нас они есть теперь.

      У нас не было Полтавской и Гангутской побед. У нас они есть теперь.

      У нас не было Академии наук. У нас она скоро будет».

      И так далее.

      Вот правда Петра и правда русской истории. А царевич Алексей был против нее. Кто же он – правдолюбец или троцкист XVIII века? Пушкин дал ответ на этот вопрос:

      Нет другого способа создать великую державу, как только с помощью Божьей грозы.

      Странно, что ныне, в пору поношения русской истории, Ю.Бондарев и тут выказал себя оппозиционером: недавно в патриотической «Правде» назвал петровскую власть «антинародной». Что ж, Юрий Васильевич, посади мысленно на место Петра, вдохновленного свыше, припадочного лежебоку Алексея и прикинь, что стало бы с нашей родиной. По-моему, произошло бы то же самое, если на место Сталина сели бы Троцкий или Бухарин.

      Но еще удивительней, чем царевич Алексей в ряду «правдолюбцев», вот что. Такой высоконравственный писатель, как Ларионов, о чем он постоянно твердит, должен уважать правдолюбцев и страдальцев за правду, и по началу его упомянутого перечня от Болотникова да Радищева, кажется, так оно и есть, но дальше – совершенно ясно, что он презирает их, глумится над ними. Так, о декабристах говорит, что они «были изобличены царем как люди безнравственные», что он «судил их как преступников». Разумеется, на взгляд царя они преступники, желавшие лишить его власти, но ты-то, ведущий «тяжелую нравственную борьбу», как относишься к памяти казненных и сосланных во глубину сибирских руд? Согласен вместе с Пушкиным признать за ними «дум высокое стремленье»? Сказал бы царю вместе с поэтом, что если был бы 14 декабря в Петербурге, то непременно явился бы на Сенатскую? Нет, на Сенатскую Ларионов, пожалуй, не вышел бы даже в обнимку с Пушкиным…

      А дальше «правдолюбцы» перечисляются уже в презрительном множественном числе: «гиблые (?) революционеры – Желябовы, Перовские, Петрашевские, Каракозовы, Ульяновы… Участь их известна». И не стоит, мол, на них задерживаться. Так в своем перечне «правдолюбцев» автор добрался до большевиков. И тут начинается самое примечательное, тут он развернулся. СКАЧАТЬ