День гнева. Новая сигнальная. Север Гансовский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ конце концов мне пришлось прибегнуть к обыкновенному карандашу, которым я и написал на листке:

      Попал в другой темп времени. Живу со скоростью, в триста раз превышающей нормальную. Причина не ясна. Приготовьтесь держать со мной связь. В. Коростылев.

      Не знаю почему, но записка получилась составленной в каком-то телеграфном стиле.

      Сунув ее в карман пижамы (я оставался все это время в пижаме), я заглянул в столовую, чтобы убедиться, на месте ли Жора.

      Он спал в той же позе, в которой я его оставил. На всякий случай я запер комнату на ключ.

      В кабинет к Мохову я полез прямо через окно. Какое-то странное чувство удержало меня от того, чтобы идти через комнаты. Меня никто не мог видеть и остановить, поэтому я чувствовал себя незваным гостем и боялся оказаться невольным свидетелем каких-нибудь маленьких семейных тайн.

      Андрей сидел за своим столом. Последние полгода он работал над усовершенствованием метода гамма-графирования, и сейчас перед ним на листе ватмана был черновой набросок одного из узлов лучеиспускающей конструкции.

      На самом краю стола стояла портативная пишущая машинка.

      В руках у Мохова была логарифмическая линейка.

      Мне очень трудно передать те ощущения, которые у меня возникли, когда я перелез через подоконник и сел в комнате на стул рядом со своим приятелем. Дело в том, что я почти не мог заставить себя воспринимать его как человека.

      Для меня он был манекеном, отлично сделанной куклой, сохранившей полное сходство с живым Моховым.

      Манекен держал в руках логарифмическую линейку и притворялся, будто способен на ней считать.

      Чертовской штукой была эта разница в скорости жизни в триста раз. Всех наших друзей и знакомых мы воспринимаем только в движении, хотя никогда и не думаем об этом. Но именно движение и придает им то обаяние, которым они для нас обладают. Постоянное движение мускулов лица, движение мысли, которое отражается в глазах и на лице, жесты, какие-то неуловимые токи, исходящие постоянно от живого человека.

      Хороший художник отличается от плохого как раз тем, что умеет схватить это внутреннее и внешнее движение на лице своей модели.

      А сейчас на лице Мохова я не видел движения. Я знал, что оно есть. Но оно было слишком замедленно, чтобы я мог его заметить. Кукла – вот чем он мне казался.

      Я положил перед застывшим Моховым свою записку и стал ждать, когда он обратит на нее внимание.

      Медленно тянулось время. Вокруг было так тихо, что в ушах я ощущал биение своего пульса. Двадцать ударов… пятьдесят… сто двадцать…

      Пять моих минут прошло, а Мохов все еще не видел моей записки. Его взгляд упирался в логарифмическую линейку.

      Я все время боялся, что Жора, чего доброго, проснется там, в столовой, и сидел поэтому как на иголках.

      Потом мне стало совсем невтерпеж ждать, я взял пишущую машинку – чертовски трудно было стронуть СКАЧАТЬ