Морское кладбище. Аслак Нуре

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ осталась без ответа. – Зато ты ведь принял почетное курдское гражданство?

      – И ливанский орден Кедра. – Ханс подмигнул женщине.

      Она что-то шепнула ему на ухо, вежливо кивнула Улаву и исчезла.

      – Мои сыновья не смогли сегодня приехать, но все шлют свои соболезнования, – сказал Ханс, когда они остались одни.

      – Можно тебя на два слова. – Улав прошел с Хансом в ведущий на кухню коридор, где стояли французские сетчатые шкафы с японским фарфором.

      Если он до сих пор имел известное превосходство над Хансом, то причиной тому являлась как раз имущественная ситуация. Что ж, Ханс, конечно, пользовался успехом у дам (пусть даже с годами его романы набирали мелодраматизма, поскольку он старел) и обладал определенным гуманитарным капиталом, однако его ветвь семьи обнищала. Решением суда по имущественному разделу его отец, Пер Фалк, в свое время потерял все, но в рамках Вериной доли Улав получил в том числе и роскошную старую фамильную усадьбу на Хорднесе и сдал ее бергенцам в аренду за гроши, ниже рыночной стоимости, а вдобавок предоставил им место в правлении фонда и символический пай в акциях группы САГА. Ведь лучше держать их подле себя. Понятно, это довершило унижение, а со временем Хансу пришлось кормить на проценты от САГА столько ртов, что прок, по сути, был невелик.

      – Надо поговорить о наследстве, – сказал Улав.

      – Совершенно с тобой согласен.

      Улав прислонился к стене, пристально посмотрел на родственника:

      – Я-то думал, вы, коммунисты, вообще против института наследования, как такового.

      – Чего ты хочешь, Улав? – спросил Ханс.

      – Вероятно, ты в курсе, что завещания после смерти матери не найдено, – сказал Улав. – Нам известно, что она забрала его у судьи в тот день, когда покончила с собой. А поскольку в ее вещах здесь, в Редерхёугене, мы ничего не нашли, все указывает на то, что она его уничтожила. Так что, вероятно, по закону о наследовании имущество отойдет ближайшему живому наследнику.

      – Не знаю, много ли ты контактировал в последние годы со своей матерью, – сказал Ханс. – Но если бы ты с ней разговаривал, то знал бы, что у нас с Верой были близкие отношения, которые начались еще в семидесятом, когда она всю зиму работала в Бергене над своей книгой.

      – А если бы ты знал ее по-настоящему, то понимал бы, что ее собственные похороны не место для подобных инсинуаций, – отозвался Улав.

      – Твоя мать всегда отдавала предпочтение правде. Именно это я ценил в ней больше всего. Вообще-то она недавно, за два дня до смерти, звонила мне и сказала, что хочет поговорить со мной наедине, как раз о наследстве. – Кривая усмешка появилась на загорелом морщинистом лице Ханса. – Конечно, Вера могла передумать и забраковать завещание. Однако возможен и другой вариант: именно вы здесь, в Редерхёугене, имели веские причины желать, чтобы ее последняя воля никогда не вышла на свет. И избавились от документа, который, весьма вероятно, приведет к тому, что вы лишитесь СКАЧАТЬ