Тайны гениев. Три книги в одной. Михаил Казиник

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ того чтобы это понять, сравните стиль речи Сальери – выдающегося музыкального деятеля – и Моцарта, «рядового музыканта»:

      Сальери:…дерзнул в науке искушенный,

      Предаться неге творческой мечты.

      Я стал творить…

      Моцарт: И в голову пришли мне две, три мысли.

      Сегодня я их набросал…

      Сальери: Нередко, просидев в безмолвной келье

      Два, три дня, позабыв и сон и пищу,

      Вкусив восторг и слезы вдохновенья…

      Моцарт: Нет – так; безделицу. Намедни ночью

      Бессонница меня томила…

      (Моцарт хочет показать Сальери свою музыку)

      …Хотелось

      Твое мне слышать мненье; но теперь

      Тебе не до меня.

      Моцарт:…играл я на полу

      С моим мальчишкой…

      Сальери: Ребенком будучи, когда высоко

      Звучал орган в старинной церкви нашей,

      Я слушал и заслушивался – слезы

      Невольные и сладкие текли.

      Моцарт: Представь себе… кого бы?

      Ну, хоть меня – немного помоложе;

      Влюбленного – не слишком, а слегка —

      С красоткой, или с другом – хоть с тобой.

      Я весел…

      Сальери: Отверг я рано праздные забавы;

      Науки, чуждые музыке, были

      Постылы мне; упрямо и надменно

      От них отрекся я и предался

      Одной музыке.

      Можно приводить бесконечное число примеров, но уже ясно, что разница в менталитете Моцарта и Сальери катастрофически огромна. Они словно представляют разные галактики.

      Стиль Сальери – это стиль выдающегося деятеля, руководящего работника, который даже наедине с собой говорит так, как будто выступает перед широкой общественностью. Речь Моцарта – само естество.

      Сальери – великий музыкальный жрец, первосвященник, посвященный.

      Моцарт же во всех внешних проявлениях – рядовой музыкант.

      Но весь ужас Сальери в том, что именно моцартовская музыка есть музыка Высшего Начала, Божественного озарения.

      И, что еще ужасней, лучше всех это дано понять именно Сальери. Получается, все, что принес в жертву музыке Антонио Сальери – самоотречение, бессонные ночи, отказ от радостей жизни, отказ даже от любви, – оказалось необходимым не для того, чтобы самому создать великую музыку, но только для того, чтобы, воспользовавшись всеми своими знаниями, оценить подлинное величие музыки другого композитора.

      Здесь я хочу процитировать блестящую мысль режиссера Юрия Ледермана. Когда мы размышляли о том, кто такая Изора («Вот яд – последний дар моей Изоры») и откуда у Пушкина взялось это имя, Ледерман сказал: «Важно – не кто такая Изора. Важно еще одно противопоставление. У Моцарта дар любви – его мальчишка, с которым он “играл на полу”, а у Сальери дар любви – яд».

      Но в лице Моцарта одинокий, «осьмнадцать лет» носящий с собой яд Сальери не просто обретает СКАЧАТЬ