− Это у меня в первый раз – я таких вопросов никогда ещё не задавала, даже ближайшим подругам, так что ты, пожалуйста, не суди меня, если мои слова окажутся неуместны.
− Ну что Вы, Наталья Сергеевна, как же я могу судить Вас?
− Виталий … Кого ты любишь – Соню? или Натали?
− Натали! И только её – я вчера уже открылся ей.
− Но она тебя не любит? Или почему она так избегает тебя сегодня?
− Наталья Сергеевна, мне кажется, что Вы уже знаете, наверное, от Владимира Ивановича – он всё узнал от меня вчера: в грозу ко мне прибежала Соня, испугавшись грома, я стал её успокаивать. И обнял её. А это увидела Натали. И всё! – ничего больше не было – это было одно мгновение. Натали убежала, а когда я вырвался от Сони и кинулся искать, чтобы всё объяснить – её уже нигде не было – ни в спальне, ни в гостиной…
− Она была у меня, я застала её в коридоре, в слезах, и увела в свою спальню, чтобы успокоить.
− Значит, она Вам всё рассказала?
− Нет… то есть я не знаю. И Натали не знает, кого ты любишь − её или Соню, с которой ты обнимался в своей постели!
− Наталья Сергеевна, ну не так всё!
− А почему Соня прибежала в тебе, полуодетая, почему ей для успокоения нужны были именно твои объятья, и почему так долго тебе потребовалось, чтобы вырваться из них?!
− Ну, Наталья Сергеевна! − конечно, никто бы не смог ответить на эти вопросы, и Виталий замолк.
И всё же Наталья Сергеевна не могла принять такое − к кому бы она сама смогла прибежать в ночной сорочке за успокоением в минуты страха? Конечно, только к тому, кого любит. И только если знает, что и он меня любит, и, если мы оба уверены в этом. Конечно, она сама могла прибежать только к Володе! А вот Соня прибежала к Виталию, над которым подтрунивает за обедами, и которому не оказывает открыто знаков внимания?
И даже, если она тайно влюблена в него, то решилась бы впервые открыться совершенно раздетой, и в его спальне? Наталья Сергеевна вновь обратилась к себе из того, самого счастливого периода жизни − между Третьяковской галереей и отъездом с Володей на дачу. Сколько боязни было тогда в каждом её шаге − можно ли что-то сказать ему? или как долго можно позволить задержать его руку на своей?
Нет и нет! − не могла она тогда, ни от какого страха, раздетая, прибежать в его спальню − это было бы ещё страшнее.
А если Соня прибежала, раздетая, к Виталию, то, значит, уже была здесь такой? И, значит, зря я вчера, успокаивая Натали, призывала не придавать этому слишком большого значения − это и было главное (если бы я увидела, например, как Володя в саду обнимает Соню − разве я осталась бы здесь хотя бы на минуту? Но потом, разве никогда не пожалела бы об этом?) …
За время этих размышлений Наталья Сергеевна рассеянно поблагодарила Виталия и отошла от него, закончив тягостный для того разговор.
Натали всё ещё стояла с Владимиром Ивановичем, СКАЧАТЬ