Это только те немногие, с кем я лично знаком. А сколько нас еще таких? Увечных, бесчувственных, «недоделанных», как величают полукровок унгарцы. И мы даже возразить не можем – потому что такие и есть. Суровая правда жизни. Хотя мне еще повезло, прямо скажем! Материнский дар мне не передался, конечно, но и ничего жизненно важного светлые боги у меня не отняли: чувствую вроде бы все, что положено. Если бы не внешность – человек человеком! Одно лишь гложет – а что, если мой изъян попросту пока не проявился?.. И так тоже бывает. Но с этим страхом я уже как-то свыкся. А вот с тем, что моя жизнь и карьера сейчас висят на волоске, я смиряться не собираюсь!
Думаете, я из-за этого кудрявого недоумка так распереживался? Нет. Мальчишка – только вершина айсберга. Но именно он может стать последней каплей, которая утопит мой прохудившийся кораблишко…
Началось все месяца полтора назад. Я проснулся поутру с гудящей головой и обнаружил, что сижу в тюремной камере. Камера была знакома, я в шасварском каземате частый гость. Только обычно я хотя бы частично помню, за какие грехи туда залетел! Но в этот раз… Когда мне озвучили список моих «бесчинств», даже бывалый тюремщик Тибор рот разинул: осквернение храма Матери Рассвета, пьяное безобразие в заведении мадам Шани и нанесение словесных оскорблений обер-офицеру Кишшу Себастиану, моему непосредственному начальнику! Я, разумеется, не подарок, но уж вот так-то? Да, Себастиан – та еще скотина, и ему я вполне мог нахамить. И даже немножко похулиганить в веселом доме госпожи Шани мог, хотя, если честно, там и не таких бузотеров видывали… Но осквернить святые стены храма бульварной руганью?! Таких фортелей я еще не выкидывал. И очень сомневаюсь, что смог бы выкинуть вообще…
Однако проклятая память, убитая ночью двумя бочонками крепленой бражки, наотрез отказывалась воскресать. Так что пришлось признать свою вину и понести заслуженное наказание… Думаете, на этом все кончилось? Как бы не так. Памятуя о прошлом печальном опыте, на следующей дружеской пирушке я ограничился всего двумя пинтами светлого. После чего ушел в казарму на своих ногах, будучи трезв как стеклышко. И что же? Едва рассвело, в расположение нашего полка явился урядник с тремя подручными и предъявил мне новое обвинение: якобы капрал Иассир незадолго до полуночи ворвался в спальню уважаемой вдовы Фаркашне Каллаи Агаты и, «не чинясь, предложил пострадавшей то, о чем порядочный человек не смеет даже думать». Означенная вдова подняла шум, сбежались слуги и СКАЧАТЬ