А ненужные сюда приходили нечасто.
– Милости прошу, сударь, – улыбнулся я, открывая дверь деду Федору с драгоценной сумкой.
Вопреки ожиданиям, никто не бросился встречать нас у порога. Ни сам уважаемый Соломон Рувимович, ни даже кто-то из его отпрысков. Контора явно работала с самого утра, но почему-то выглядела так, будто все внутри вдруг удрали через какой-нибудь запасной выход… Может, так оно и было. Сыновья и прочие служащие отсутствовали напрочь, а сам хозяин нашелся только в кабинете. Он скрючился у подоконника и до сих пор пытался разглядеть что-то сквозь щель в задернутых шторах, хотя на улице не происходило ровным счетом ничего интересного.
И вид при этом имел весьма и весьма испуганный.
Соломон Рувимович и в нашу первую встречу не воплощал собой отвагу и твердость духа, а теперь и вовсе напоминал замерзшего воробья: нахохлился и старательно втягивал голову в покатые плечи, а когда мы с дедом Федором зашли в кабинет – разве что не подпрыгнул, разворачиваясь.
– Хвала Господу, это вы! – прошипел он, так тихо, будто кто-то мог услышать нас с улицы. – Что там случилось?
– Просто один барон с дурными манерами. – Я пожал плечами. – Ничего особенного.
– Значит, мне не показалось… Это Грозин! – Соломон Рувимович снова полез лицом между штор. – Он здесь?!
– Подозреваю, его благородие уже уехал, – отозвался я. – Можете… Да поднимитесь уже, в конце то концов! Никто вас не тронет.
– Мне бы такую уверенность, юноша! Вот что я имею вам сказать: Михаил Грозин – весьма опасный человек! – Соломон Рувимович кое-как встал и тут же уперся руками в округлые бока. – И я бы не стал завидовать тому, кто с ним поссорится. Вы ведь не?..
– Нет, не думаю. – Я указал на сумку в руках деда Федора. – Но он явно намекнул, что мы взяли… кое-что чужое.
– И привезли это сюда, ко мне?!
Соломон Рувимович дернулся, подпрыгнул и выпучил глаза так, что я всерьез начал опасаться, как бы они не выскочили наружу окончательно. Видимо, Грозин и правда имел весьма однозначную репутацию – раз уж одно его имя заставило владыку финансовой конторы, матерого столичного дельца носиться по кабинету как перепуганный цыпленок по курятнику.
– О горе мне, горе! – Соломон Рувимович картинно схватился за седеющие черные кудри. – Нам всем конец, совсем конец, судари!
Уж не знаю, было ли это все спектаклем, разыгранным для нас специально, или бедняга страдал вполне искренне, но выглядело весьма убедительно. Всклокоченный вихрь в черном деловом костюме метался из стороны в сторону. Хватал что-то со стола или полок – и тут же швырял обратно. Ругался, стонал, хрипел, рвал и без того не слишком-то густые волосы на голове и бешено вращал глазами. То выглядывал в окно, то снова задергивал шторы, будто сквозь них мог пролезть страшный СКАЧАТЬ