Постмодерн в раю. О творчестве Ольги Седаковой. Ксения Голубович

Чтение книги онлайн.

      Монашеское платье

      сошьем себе из тьмы,

      холодной воды попросим

      и северной зимы:

      она прекрасна, как топаз,

      но с трещиной внутри.

      Как белый топаз у самых глаз,

      когда сидят облокотясь

      и глядят на фонари.

      Судьба похожа на судьбу

      и больше ни на что:

      ни на глядящую к нам даль,

      ни на щит, ни на рог, ни на Грааль,

      ни на то, что у ворот.

      И кто это знает, тому не жаль,

      что свет, как снег, пройдет.

      О будь кем хочешь, душа моя,

      но милосердна будь:

      мы здесь с котомкой бытия

      у выхода медлим – и вижу я,

      что всем ужасен путь.

      Тебе понравятся они

      и весь рассказ о них.

      Быть может, нас и нет давно,

      но, как вода вымывает дно,

      так мы, говоря, говорим одно:

      послушайте живых!

      Когда я начинаю речь,

      мне кажется, я ловлю

      одежды уходящий край,

      и кажется, я говорю: Прощай,

      не узнавай меня, но знай,

      что я, как все, люблю.

      И если это только тлен,

      и если это в аду —

      я на коленях у колен

      стою и глаз не сведу.

      И если дальше говорить,

      глаза закрыть и слова забыть

      и руки разжать в уме —

      одежда будет говорить,

      как кровь моя, во мне.

      Я буду лгать, но не обрывай:

      Я ведь знаю, что со мной,

      я знаю, что руки мои в крови

      и сердце под землей.

      Но свет, который мне светом был

      и третий свет надо мной носил

      в стране небытия, —

      был жизнью моей, и правдой был,

      и больше мной, чем я.