Тверской бульвар. Лев Колодный

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ самой массовой тогда, насчитывавшей в своих рядах сотни тысяч человек. Террористы партии постоянно недрогнувшей рукой убивали министров, губернаторов, генералов, градоначальников. Но воевать с народом партия не хотела. Городской голова не желал стрелять в товарищей, с которыми боролся с самодержавием и мерз в сибирской ссылке.

      Сын крестьянина полковник Генерального штаба Рябцев вступил в бой с «какой-то растерянностью и нерешительностью». У белой гвардии насчитывалось несколько орудий. А восставшие захватили Московские мастерские тяжелой и осадной артиллерии – «Мостяжарт». Там ремонтировались сотни орудий, из них 60 были готовы выполнить приказ «немедленно начать обстрел Кремля», где находился штаб МВО.

      Большевики хорошо усвоили уроки французской революции и знали, каким образом капитан артиллерии Наполеон осадной артиллерией взял крепость Тулон, а в Париже перекрестным огнем картечи по баррикадам разгромил роялистов. Картечью называют «снаряды, начиненные пулями для массового поражения живой силы противника на близком расстоянии».

      Командовал одной из батарей «Мостяжарта» солдат Никита Туляков, ставший большевиков в мае 1917 года. Его сфотографировал во дворе музея Революции с внуками, оседлавшими пушку, мой друг Николай Рахманов. А я записал рассказ бывшего члена ленинского ВЦИКа и узника сталинского ГУЛАГа:

      «Из этой пушки утром часов так в 10–11 мы дали три первых выстрела по Кремлю…Юнкера обстреливали позиции рабочих из пулеметов, установленных на Беклемишевской башне. Тогда я не знал названия башни. Она, как и весь Кремль, отлично просматривалась с нашей позиции. Я дал команду: “По угловой башне у Москворецкого моста – огонь!” Пулемет юнкеров замолк. Свой огонь мы затем перенесли на площадь перед Малым Николаевским дворцом, где засел командующий Московским военным округом полковник Рябцев. Против нас в Кремле на площади выкатили пушку. Но ее мы подстрелили. Появился грузовик – и его уничтожили. Так и вели огонь, не давая никому подойти к штабу. Когда наши взяли Кремль, я на лошади поскакал, чтобы посмотреть работу батареи. Много снарядов попало в Чудов монастырь и перед дворцом, где был штаб».

      Другая батарея у памятника Пушкину на Тверском бульваре била по домам, где укрепились офицеры и юнкера.

      Михаил Владимирский, сын священника, земский врач, большевик, вспоминал: «…Огненная стихия, не сдерживаемая пожарными командами, которые не могли тушить пожар, яростно бушевала, уничтожая все на своем пути. Звонко лопались зеркальные стекла в окнах, таяла и лилась как масло цинковая крыша, разноцветными огнями вспыхивали горевшие электрические провода, рушились расплавившиеся водопроводные трубы, выпуская воду фонтаном. В таком аду отвоевывая пядь за пядью, продвигались вперед революционные отряды».

      Здания бульвара стали крепостями. Дом князя Гагарина, стоявший там, где памятник Тимирязеву, защищали юнкера и дружина эсеров, социалистов-революционеров. Один из них, некто СКАЧАТЬ