Виктор говорил очень странно – с каким-то усилием, словно человек, что привык говорить совсем иначе, но вот сейчас вынужден заставлять самого себя обращаться к окружающим именно так и никак иначе.
Кстати, внешность у него была странная – немного женственная, с грубоватыми чертами лица. На вид – типичный подросток из городских бродяг, которого Снарк обрядил в нормальную одежду, не немного откормил и посадил изучать грамоту. Правда на лице и руках были заметны следы сажи, въевшейся в кожу так, что никаким мылом не отмыть – только время могло избавить от этих следов прошлой работы.
Джулиане, откровенно любующийся Виктором, перехватил его взгляд покраснел – вскинул голову к потолку и вздрогнул.
Под потолком гостиной висело чучело страшной рыбины – огромный скат-манта, которому кто-то, ради интереса, пришил голову акулы-молота. А меж глаз акулы-молота, приделал рострум рыбы-пилы, совершенно огромных размеров.
Эта конструкция – вне всякого сомнения, искусственно созданное чучело, висело под потолком, мрачное и жуткое… Почему то от него исходила волна мрачной и свирепой силы. Легко было представить этого монстра в океане, приказывающего акулам сбиваться в огромные стаи и нападать на всё живое.
– То на что ты… вы сейчас смотрите – это есть простое чучело, сшитое из нескольких видов хрящевых рыб. Его купил ещё отец Эйнджела Снарка, – проговорил Виктор и тут же прикусил губу. – Чёрт, опять клякса…
Скомкав лист бумаги, он бросил его в корзину для мусора и принялся писать что-то на новом листе.
–Учишь грамматику, сынок? – проговорил Вилтон, разминая ноги и переводя дух. – Или писать решил научиться? Дело хорошее.
– Писать-то я и так умею, уж если вы мне изволите разрешить сказать – но Эйнджел говорит, что мне нужно учиться писать красиво – что бы понимали другие. Вот и стараюсь. Но пока пишу не очень… как кура лапой… Точнее говоря – курица лапой. Но Эйнджел говорит, что у меня есть особые таланты, и я могу развить в себе каллигра… каллиграфический почерк.
– Рад вас видеть, уважаемый Вилтон.
В гостиную вошёл рослый, широкоплечий юноша, лет семнадцати. Внешность у него была примечательной – он был ростом больше двух метров и имел атлетическую фигуру – длинные ноги. Тонкая талия, широкие плечи и очень сильно развитая грудная клетка, обычная для профессиональных ныряльщиков. Да и голос у него был под стать лёгким – гулкий, раскатистый. Юноша был коротко острижен и гладко выбрит.
Самым странным у него были кисти рук – каждая фаланга его пальца была немного длиннее фаланг простых людей, отчего кисти рук казались длиннее нормы чуть ли не вдвое. (Арахнодактилия – «паучьи пальцы» – редкое и неопасное генетическое отклонение, при котором пальцы рук чуть-чуть длиннее нормы. Примечание автора).
Эйнджел СКАЧАТЬ