Реальность стала изменяться. Воздух делался вязким. Николь вязла в нём, словно попавшую в янтарь муха. Голова, напротив, сделалась лёгкой и пустой, будто напененный гелем воздушный шар. Её покинули всё мысли и чувства, осталось только одно – желание толкнуть дверь, войти и, припав к ярко-красным губам Дианджело, вытянуть из него голубой огонь жизни.
Жажда была острой. Она хотела всего этого – хотела прямо сейчас!
Запах лилий мешался с йодом и солью. А ещё – запахом железа, растворённым в человеческой крови.
Его кожа наверняка мягкая и нежная, почти девичья. Податливая, если прикусить острыми зубами. Разойдётся под ними, стоит только сжать чуть сильнее.
Острая боль в руке вернула её на месте. Раскалившиеся кольца отливали красным, будто их только что вытащили из огня. Стоило Николь обратить на это внимание, как морок растворился, отпуская.
Слух уловил громкие, резкие голоса, раздающиеся с лестницы.
– Да не пьян он, мама! Всё хуже – у «милого» братца серьёзный передоз. Не знаю уж, чего и в каком количестве он наглотался, но врачи еле откачали. Они ни в какую не хотели отпускать Ди их клиники.
– Но, в итоге-то, отпустили?
– Как видишь. Но мне пришлось быть очень убедительным. Наркологи раз десять предупредили меня о имеющихся рисках и о том, что всё висит буквально на волосе. Я подписал туеву кучу бумаг, что беру ответственность на себя и не имею претензий. Не знаю, правильно ли я сделал?
– Если бы не завтрашний Совет, то ему лучше было бы остаться в больнице, – всхлипнула Джастина.
– Кто бы спорил? Но завтра клятый Совет, дядя, всё это чёртово дерьмо! Я устал, мама. Пойду отдохну. Приставь кого-нибудь к его комнате понадёжней. Как бы не сдох до того, как ты получишь свои чёртовы активы.
– Как ты смеешь так говорить со мной?! Будто, активы нужны лично мне? Я стараюсь для вас!
– Ага. Всё-таки охрану приставь. А то как бы, прочухавшись, не сбежал за новой дозой. Спокойной ночи, мам.
– Подожди! Хотя бы поужинай? Я велела оставить еду на кухне…
– Я не голоден. До завтра.
– До завтра.
Николь отступила в тень, прикрываясь лёгкой вуалью морока. Джастина, поднявшись, распахнула дверь в комнату старшего сына.
Лунный свет пробивался сквозь занавески. В неровном, дрожащем, капризном свете, старший из Стрегонэ казался хрупким и прекрасным, как ангел. Черты его лица выглядели кукольно-бесполыми, волосы словно светились собственным светом. Губы были спокойно, чуть скорбно сомкнуты, а от густых ресниц на щеках дрожали тени.
Как порочный дух может жить в теле, которое выглядит так невинно?
Джастина с горечью, болью и тревогой вглядывалась в лицо сына. Луна подглядывала за ней через окно. А из тени за ними СКАЧАТЬ