А потом «молодые» уехали в свадебное путешествие, на источники – у маркиза разболелась нога, проснулась подагра. И всё было бы хорошо – Фрида хозяйничала в доме, вырвалась наконец-то из под материнской опеки – но был у чудесного зелья один минус: маркизу так понравились сны (которые он считал реальностью), что теперь он жить не мог без того, чтобы не затащить жёнушку в спальню. Фрида варила зелье литрами, маркиз наркоманил, потерял всякие приличия, хватал жену за зад даже во время приёмов, и Фрида уже начинала бояться, что добром это не кончится. Пока однажды не нашла супруга в его спальне мёртвым, а рядом – жёлудь.
Той же ночью, сбежав в лес (супруги как раз отдыхали у Виндзорского леса), Фрида нашла отца и спросила: зачем? Лесной король улыбнулся ей. «Он мешал тебе», – сказал он и, больше ничего не объясняя, скрылся в тумане. Фрида тогда до утра пробродила по лесу, но не нашла его. Она знала, конечно, знала, что людей фейри считают другими, часто даже ниже себя, что их мировоззрение очень отличается от человеческого (и это естественно). Но её отец убил её мужа, только потому, что последний мешал Фриде…
«Что ж, что было, то прошло, и этого не изменить», – решила, наконец, Фрида. Смерть старого, измученного подагрой и уже съехавшего с катушек маркиза никого не удивила. Фриде досталось огромное наследство, хотя в накладе не остались и другие родственники маркиза, например, его сыновья от первого брака. Фрида с цинизмом поняла тогда, что иногда человек лучше мёртвый, чем живой: после его смерти всем становится легче. Это было очень грустно.
Получив статус вдовушки, а с ним и независимость, Фрида крепко поругалась с матерью, отказавшись снова участвовать в «конкурсе невест» – сезонных балах и отдать наследство покойного маркиза отчиму. Тогда же ей предложили работу в лучшей школе империи, и Фрида уехала из столицы и от матери, не попрощавшись.
Такая жизнь, спокойная, предсказуемая, Фриде нравилась, и ничего менять она не хотела. Но теперь, конечно, придётся.
«Уж не из-за этого ли отец хотел меня увидеть?» – думала Фрида позже, ведя урок. Отделаться от мыслей о ребёнке не получалось, как не получалось и забыть наглеца, который всему виной. «Не всему. Я не должна перекладывать на него ответственность, – обрывала себя Фрида. – Я сама должна была проследить». Голова шла кругом, мысли крутились отнюдь не вокруг объясняемой темы, и впервые за всё время преподавания хотелось оказаться от школы подальше – успокоиться и прийти в себя.
Фрида стояла у доски и рисовала рыбку.
Рыбка представляла собой схему глаголов древнего языка: голова – аналитические формы, потом – супплетивные глаголы, СКАЧАТЬ