Я подумал «какая творческая натура», а вслух сказал:
– Плюнь, всё равно не уволят!
Для Татьяны увольнение означало бы конец бесплатного обучения в школе её дочери.
Вечером я решил проверить, выполнил ли своё обещание Вован и позвонил из учительской в инспекцию.
– Инспекция безденежных, – услышал я. Не понял и даже испугался.
– Уже и такая есть?
– Инспекция. Без-де-нежных.– Отчеканил по слогам женский голос, и я сообразил, что это фамилия.
– А Маргариту Георгиевну будьте добры.
– Уехала по школам.
Почти одновременно со словами под окнами затрещала Ока. Ритка ворвалась в учительскую весёлая, миниатюрная, в узких брючках, с короткой стрижкой. Прелесть, а не женщина.
– Ну что, мучительница?
– Забрал, забрал,– засмеялась она. – Слушай, в субботу в семь дискотека. Ильич сказал, что тебя можно попросить подежурить, за порядком последить. Можно?
– Можно.
Отчего нельзя? Не Татьяне-художнице же следить. В этом занятии нет никакого творчества.
– Слушай, а что это за инспекция у вас – безденежных?
Ритка засмеялась.
– Это фамилия у дежурной Безденежных. У нас с фамилиями много приколов. Вчера дежурили на водокачке. Наши приводят мужика бомжеватого – грязного и пьяного. Чёрт его знает, что он там делает, вода-то на весь город оттуда идёт. Может, у него зараза какая! Спрашивают:
– Как фамилия?
Пьяный, еле язык поворачивая, отвечает:
– Уёпище.
–Ты не выделывайся, говори фамилию!
– Уёпище.
Они ему в глаз.
– Так как фамилия?
– Уёпище.
Они ему в челюсть.
– Издеваешься? Говори быстро, как зовут?
– Уёпище Иван Васильч.
Они уже бить его устали, а он вдруг говорит:
– Мужики, да вы паспорт в кармане возьмите, там написано.
Они достают паспорт, читают «Уепищев Иван Васильевич».
Мы посмеялись, и я пообещал в субботу поисполнять роль секьюрити на школьной дискотеке. Ильичу даже предлагать не пришлось свои услуги, сам догадался.
Снег не растаял ни через день, ни через два. Он благополучно пролежал до субботы. Я во всю топил буржуйку старыми газетами, но всё равно к утру замерзал и разрешил Рону спать под боком. Я сгонял на «аудюхе» на барахолку и купил себе огромную, лёгкую, но тёплую куртку всего за полторы тысячи рублей, которые Ильич, скрепя сердцем, выдал из сейфа, задолго до срока аванса. На ботинки уже не хватило, и я ходил в лёгких штиблетах, изгрызенных Роном. Всем СКАЧАТЬ