Прародина русов. Игорь Рассоха

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ некоторым представлениям, молнии испускаются небесными жерновами (ср. общий индоевропейский корень *mel для балтийских слов со значением “молния”, “молот”, “молотьба”)» [53, с. 304].

      Сравним эти последние замечания о связи Перуна с камнями и о небесных каменных жерновах с тезисом Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова: «Существенной особенностью древних индоевропейских представлений о “горе” и “скале” является огромная высота “гор”, возвышающихся до небес. С этим должно быть связано возникновение общеиндоевропейского образа “каменного неба”. В индоевропейском само слово “камень” означает также и “небо”, мыслимое как “каменный свод”: ср. авестийское asman– “камень”, “небо”» [1, с. 667]. Как видим, гораздо более очевидная и распространенная среди специалистов концепция «небесных каменных жерновов» здесь не была учтена. Этимологическая связь между понятиями «небо» и «камень» у индоевропейцев вообще никак не связана с высокогорным пейзажем.

      Итак, в индоевропейской лексике реально не сохранилось ни одного в прямом смысле «высокогорного» слова.

      Однако самое интересное – то, что, по крайней мере, три из пяти «горных» индоевропейских слов сохранили свое значение еще из ностратической эпохи. Ностратическое происхождение, т. е. общее для народов индоевропейской, уральской, алтайской, дравидской, картвельской и даже афразийской (семито-хамитской) языковых семей, имеют такие слова, как 1) *bherĝh- / bhreĝh- “высокий” (*b^[h]erĝ^[h]-) – от ностратического berg/i/ “высокий”; 2) слово в значении “горы”, “возвышенности”, образованное от корня *k^[h]el-, вероятно, связано с и.-е. *hel-“с той стороны”, что вместе с семито-хамитским ^сl- в значении “переваливать через гору, подниматься, вершина” и алтайским ālá “переваливать через гору” восходит к ностратическому Ҁal′Λ “переваливать (через гору)”. 3) Основу *Hek”^or- / *Hke”^or- / *Hk”^or-, В. М. Иллич-Свитыч реконструировал как слова *ker- “скала, камень” и *ƙer- “рог; голова, вершина”. Оба этих восходят к ностратическим, соответственно KarΛ “скала, крутая возвышенность” и KErʌ “рог” [131, с. 177, 274, 340, 350]. Так что три из пяти «горных» слов отражают горный ландшафт еще на ностратической прародине, т. е. 12–13 тыс. лет назад [136, с. 14].

      Но зададим себе вопрос: а что, рассмотренные пять «горных» слов в индоевропейской лексике – это действительно было бы очень много? Ведь здесь уже упоминалось, что слово «жара» есть и в языке эскимосов. А как обстоят дела с горной лексикой в современных языках? Возьмем для примера один из словарей [54]:

      гор/’а mägi (ka ülek.); сн’ежная ~’а lumemägi, урож’енец гор mägilane, верш’ина ~’ы mäetipp, у подн’ожия ~’ы mäe jalamil, взбир’аться н’а гору mäkke ronima, идт’и в г’ору ülesmäge minema (ka ülek.), идт’и п’од гору allamäge minema ülek.΅ alla käima, кат’аться С ~’ы mäest alla laskma холм küngas, kink; мог’ильный ~ (haua)kääbas, лес’истый ~ metsane mäekink скал’а kalju; подв’одная ~ veealune kalju, allveekalju, ~ вр’овень с вод’ой salakalju, курч’авые ск’алы geol. silekaljustik верш’ина ~ гор’ы tipp, hari, latv; тipp — вершина, макушка, оконечность, СКАЧАТЬ