Александр I. Дмитрий Мережковский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Система не столь утешительная, как обыкновенно думают, но, к несчастью, более всего правдоподобная».

      – Ну, посудите сами, князь, неужели за такой вздор…

      – Да ты где живешь, братец, на луне, что ли? – опять загорячился Вяземский. – Будто не знаешь, что нынче в России за какой угодно вздор…

      – Ну, не ворчи, полно, не буду… А Сверчок-то, говорят, опять в пух проигрался?

      – Мало ли врут? Вот распустили намедни слух, будто застрелился…

      – Ну нет, не застрелился, – усмехнулся Тургенев, – словечко-то его помнишь: «Только бы жить!» Кто другой, а Пушкин, небось, не застрелится…

      Подошел хозяин, Дмитрий Львович Нарышкин; одетый по-старинному, в пудре, в чулках и башмаках с красными каблучками – настоящий маркиз Людовика XV; иногда судорога дергала лицо его, так что он язык высовывал, точно поддразнивал; но все же величествен, как старый петух, хотя и с продолбленной головой, а шагающий с важностью.

      – А ваш-то пострел Пушкин опять пресмешные стишки сочинил, слышали? – сказал он, присоединяясь к собеседникам.

      – А ну-ка, ну? – залюбопытствовал Тургенев и подставил ухо с жадностью.

      По знаку Дмитрия Львовича головы сблизились, и он прошептал с игривой улыбкой прошлого века:

      Свобод хотели вы – свободы вам даны:

      Из узких сделали широкие штаны.

      – Да это не Пушкина! – рассмеялся Вяземский. – Сказал бы я вам стишки, да боюсь, не прогневались бы, ваше высокопревосходительство: уж очень вольные…

      – Ничего, ничего, говори, князь, – ободрил его Дмитрий Львович. – Я вольные стишки люблю. Ведь и мы, сударь, небось, в наше время наизусть Баркова[41] знали…

      Глядя на портрет государя с таким вольномысленным видом, как будто делал революцию, Вяземский прочел:

      Воспитанный под барабаном,

      Наш… был бравым капитаном,

      Под Аустерлицем он бежал,

      В двенадцатом году – дрожал;

      Зато был фруктовой профессор,

      Но фрунт герою надоел;

      Теперь коллежский он асессор

      По части иностранных дел[42].

      Нарышкин тихонько захлопал в ладоши и высунул язык от удовольствия: был верноподданный и сердечный друг царя, но недаром, видно, учился у Баркова вольномыслию.

      – А доктор говорит, одышка от гречневой каши, – жаловался Нелединский Крылову. – И так я от этих удуший ослаб, так ослаб, что надо бы за мной приставить маму…

      – А у меня все маленькие вертижцы… – зашамкал опять старичок.

      – Плюнь-ка ты на докторов, князенька! – вдруг оживился Крылов, даже оба глаза раскрыл. – Возьми с меня пример: чуть задурит желудок – вдвое наемся, а там он себе как хочешь разведывайся. У Степаниды Петровны, на Масляной, перед самым обедом – рубцы и потрох у нее готовят ангельские, – так подвело, что хоть вон беги. Да вспомнил, что на Щукином – грузди отменные. Только что доложил о том, Степанида Петровна, СКАЧАТЬ