Грааль и цензор. Вячеслав Власов

Чтение книги онлайн.

      – Ах ты, негодница, что ты вытворяешь?! Вы только посмотрите, она отрезала ножницами лоскуток от моей фаты! Я, конечно, понимаю, что это настоящий символ артистического счастья, но, увольте, если каждая из вас захочет отрезать по кусочку, то в следующем спектакле мне придётся петь нагой!

      – Дорогая Фелия Васильевна, успокойтесь, – подоспевший граф Шереметев начал целовать руки певицы, – пусть отрезают, сколько им угодно! Я и сам не прочь заполучить лоскуток! Мы завтра же пошьём по новой фате для каждого следующего спектакля.

      – А вы проказник, граф, – Литвин подняла свои большие глаза на дирижёра и полным мольбы шёпотом вопросила: – Вы довольны?

      – Фелия Васильевна, вы были неповторимы. Я ещё должен осознать, что именно я пережил сегодня вечером, но знаю одно: благодаря вашему блестящему таланту и прекрасному голосу мы очистили душу публики!..

      – И не спорьте со мной, я знаю, как лучше, – раздался издалека громкий бас Сергея Сергеевича Татищева, приближавшегося к Толстому и Реброву, наблюдавшим за трогательным диалогом маэстро и примы.

      Начальник Главного управления по делам печати, речь и походка которого свидетельствовали о том, что большую часть третьего акта тот провёл в буфете, тянул за собой худощавого мужчину средних лет в дорогом костюме, с ермолкой на голове, в пенсне, с короткой бородкой и густыми усами.

      – Вот, господа, знакомьтесь! В тот момент, когда все чествуют исполнителей, одаривших нас музыкой «Парсифаля», мне кажется абсолютно справедливым обратить внимание и на тех, кто донёс до нас поэтику вагнеровской мистерии!

      Толстой заметил, как присутствовавшие на сцене стали подступать к появившейся паре, а Татищев тем временем продолжил, указывая на человека, которого чуть ли не силой привёл с собой:

      – Господа, позвольте представить: Виктор Павлович Коломийцов! Кто бы мог подумать, что юрист по образованию превратится в самого уважаемого переводчика либретто опер Рихарда Вагнера и в завсегдатая Байройтского фестиваля, а потом станет автором русского текста «Парсифаля», который вы сегодня исполняли!

      Когда аплодисменты стихли, Сергей Татищев указал рукой на Толстого:

      – Не стесняйтесь, граф, подходите ближе. Господа, это Михаил Алексеевич Толстой, цензор. Он сделал всё возможное, чтобы Виктор Павлович при переложении либретто не упустил ни одной важной детали, задуманной самим Рихардом Вагнером!

      Певцы по-доброму рассмеялись. Михаил, смутившись и от их весёлого смеха, и от того, что до сих пор не удосужился лично познакомиться с переводчиком, протянул руку Коломийцеву, и они вдвоём начали принимать поздравления от кокетничающей Литвин (Кундри), искренне улыбающегося Куклина (Парсифаля), благодарного Ильина (Клингзора) и стеснительного Григорова (Амфортаса). Исполнитель партии Гурнеманца Селиванов поклонился и с усмешкой произнёс: «Мою роль, господин цензор, вы могли бы и подсократить, СКАЧАТЬ