Осип Мандельштам: ворованный воздух. Биография. Олег Лекманов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ о символизме. Его основная мысль – что искусство должно служить религии. Я резко возражал. Отсюда размолвка»[96].

      Действительно, между старшими и младшими символистами наметился раскол. Старшие (в первую очередь Брюсов и Бальмонт) полагали, что поэт призван решать лишь эстетические задачи; младшие (прежде всего Вячеслав Иванов, Блок и Белый) хотели видеть в поэте-символисте мистика, чья задача состоит ни больше ни меньше как в обновлении языковой коммуникации между людьми и Богом.

      Стихотворцам мандельштамовского поколения очень скоро придется либо выбирать из этих двух позиций, либо искать свой собственный, третий путь.

      Летом 1909 года, живя с родителями на даче в Царском Селе, Мандельштам наносит визит своего рода антиподу Вячеслава Иванова – замечательному поэту и переводчику Иннокентию Федоровичу Анненскому. «Тот принял его очень дружественно и внимательно и посоветовал заняться переводами, чтобы получить навыки <…>. К Анненскому он прикатил на велосипеде и считал это мальчишеством и хамством»[97]. Как и некоторые другие будущие акмеисты (Ахматова, Гумилев, Михаил Зенкевич), Мандельштам испытал весьма значительное влияние Анненского. От автора «Кипарисового ларца» он, в частности, унаследовал пристрастие к эфемерным, недолговечным природным и рукотворным предметам. Мандельштамовские «игрушечные волки», «быстроживущие стрекозы» и «хрупкой раковины стены» органично вписываются в перечень мотивов, начатый одуванчиками, бабочками и воздушными шариками Анненского. 3 декабря 1911 года Мандельштам выступил на заседании Общества ревнителей художественного слова с прочувствованной речью памяти Анненского. Весьма многозначительным кажется то обстоятельство, что с вырванным из «Аполлона» листком, где было напечатано стихотворение Анненского «Петербург», Мандельштам не расставался в течение всей своей жизни.

      Желтый пар петербургской зимы,

      Желтый снег, облипающий плиты…

      Я не знаю, где вы и где мы,

      Только знаю, что крепко мы слиты.

      Сочинил ли нас царский указ?

      Потопить ли нас шведы забыли?

      Вместо сказки в прошедшем у нас

      Только камни да страшные были.

      Только камни нам дал чародей,

      Да Неву буро-желтого цвета,

      Да пустыни немых площадей,

      Где казнили людей до рассвета.

      А что было у нас на земле,

      Чем вознесся орел наш двуглавый,

      В темных лаврах гигант на скале, —

      Завтра станет ребячьей забавой.

      Уж на что был он грозен и смел,

      Да скакун его бешеный выдал,

      Царь змеи раздавить не сумел,

      И прижатая стала наш идол.

      Ни кремлей, ни чудес, ни святынь,

      Ни миражей, ни слез, ни улыбки…

      Только камни из мерзлых пустынь

      Да сознанье проклятой ошибки.

      Даже в мае, когда разлиты

      Белой ночи над волнами тени,

      Там СКАЧАТЬ