– Какой вообще смысл запрещать слово? – разозлилась Наёмница.
– Потому что невозможность и неприятие слова порождают невозможность и неприятие действия.
– Да как же оно невозможно? – усомнилась Наёмница. – Еще как возможно. Вот возьму и сверну тебе шею. Молча.
– Если у тебя нет слова, чтобы обозначить действие, ты не сможешь даже задуматься о подобном поступке.
– Бредни это все, – отмахнулась Наёмница. – Это просто слово, и все. Ну, говори!
– Сказав слово, я обрету возможность совершить поступок.
– Ну, я не думаю, что ты немедленно ринешься рубить всех подряд. И потом, завтра мы сами будем мертвые и холодные.
– Хорошо, – сказал Вогт и замолчал.
– Ну-ну-ну, – поторопила Наёмница.
Он молчал.
– Давай, попытайся. Это совсем просто: «Нам нельзя никого убивать!»
– Нам… нельзя… никого… убивать, – неуверенно повторил Вогтоус, и зрачки у него стали огромными, как луны.
– Хорошо, – похвалила Наёмница, едва уловимо улыбаясь. – Но что все-таки произойдет, если мы…
Вогт побледнел.
– …нарушим это правило? – невинным тоном закончила Наёмница.
– Я… я не знаю, – пробормотал Вогт. – Однако абсолютно уверен: что-то по-настоящему ужасное, – затем он встряхнулся, улыбнулся и принял прежний беззаботный вид. – Какая разница. Мы в любом случае не станем этого делать.
– Но… – еще раз попыталась Наёмница.
Вогт не слушал ее, старательно дергая заведенными за спину руками.
– Когда они связывали меня, я незаметно повернул запястья, чтобы не позволить затянуть веревку туго. Возможно, я смогу ее снять.
Спустя пару минут попыток, к величайшему изумлению Наёмницы, веревка упала в солому.
– Повернись.
Он развязал руки и ей. Наёмница с удовольствием пошевелила затекшими кистями, а затем провела под носом тыльной стороной ладони, пытаясь стереть кровь, но в итоге лишь размазывая ее по всей физиономии.
– Это основное правило игры, – тихо пояснил Вогт, усаживаясь рядом с ней на солому. – В ней много правил. О некоторых ты со временем догадаешься и без моих указаний. Так будет даже лучше – то, до чего мы дошли своим умом, усваивается накрепко. Чтобы ни случилось, не тревожься и помни: пока мы не нарушаем правила, с нами не случится ничего по-настоящему плохого.
– Смотря что считать по-настоящему плохим, – возразила Наёмница и устало положила голову на колени. – Я не могу поверить в происходящее. Я словно во сне. Все очень странно.
– Разве тебе не нравится происходящее?
Наёмница подняла голову и долго всматривалась в густеющую темноту – солнце снаружи почти село.
– Не знаю, – честно призналась она. – Прежде я никак не оценивала события моей жизни, так нечего и начинать. Разве это важно? Ничего-то мои раздумья не поменяют.
СКАЧАТЬ