.

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ там пишут все по теории, а мы, значит, хлеб робым. А потом им и хлеб отдай, и лошадей отдай. Где хочешь бери, а пшеницы я не дам!

      Ребята отрицательно относились к договору:

      – Если им пшеницу отдавать, так пусть она лучше на корне посохнет. Або нехай забирают пшеницу, а лошадей нам оставят.

      Братченко решил вопрос более примирительно:

      – Вы можете и пшеницу отдавать, и жито, и картошку, а лошадей я не отдам. Хоть ругайтесь, хоть не ругайтесь, а лошадей они не увидят.

      Наступил июль. На лугу ребята косили сено, и Калина Иванович расстраивался:

      – Плохо косят хлопцы, не умеют. Так это ж сено, а как же с житом будет, прямо не знаю. Жито ж семь десятин, да пшеницы восемь десятин, да яровая, да овес. Что ты его будешь делать? Надо непременно жатку покупать.

      – Что ты, Калина Иванович? За какие деньги купишь жатку?

      – Хоть лобогрейку. Стоила раньше полтораста рублей або двести.

      Вечером он пришел ко мне и принес пригоршню жита:

      – Видишь, через два дня, никак не позже, убирать.

      Готовились косить жито косами. Жатву решили открыть торжественно, праздником первого снопа. В нашей колонии на теплом песке жито поспевало раньше, и это было удобно для устройства праздника, к которому мы готовились как к очень большому торжеству. Было приглашено много гостей, варили хороший обед, выработали красивый и значительный ритуал торжественного начала жатвы. Уже украсили арками и флагами поле, уже пошили хлопцам свежие костюмы, но Калина Иванович был сам не свой.

      – Пропал урожай! Пока выкосят, посыплется жито. Для ворон работали.

      Но в сараях колонисты натачивали косы и приделывали к ним грабельки, успокаивая Калину Ивановича:

      – Ничего не пропадет, Калина Иванович, все будет, как у настоящих граков.

      Было назначено восемь косарей.

      В самый день праздника рано утром разбудил меня Антон.

      – Там дядько приехал и жатку привез.

      – Какую жатку?

      – Привез такую машину. Здоровая, с крыльями – жатка. Говорит, чи не купят?

      – Так ты его отправь. За какие же деньги – ты же знаешь…

      – А он говорит: може, променяют. Он на коня хочет променять.

      Оделся я, вышел к конюшне. Посреди двора стояла жатвенная машина, еще не старая, видно, для продажи специально выкрашенная. Вокруг нее толпились колонисты, и тут же злобно посматривал на жатку, и на хозяина, и на меня Калина Иванович.

      – Что это он, в насмешку приехав, что ли? Кто его сюда притащив?

      Хозяин распрягал лошадей. Человек аккуратный, с благообразной сивой бородой.

      – А почему продаешь? – спросил Бурун.

      Хозяин оглянулся:

      – Да сына женить треба. А у меня есть жатка, – другая жатка, с нас хватит, а вон коня нужно сыну дать.

      Карабанов зашептал мне на ухо:

      – Брешет. Я этого дядька знаю… Вы не с Сторожевого?

      – Эге ж, с Сторожевого. А ты ж що ж тут? А чи ты не Семен Карабан? Панаса сынок?

СКАЧАТЬ