Будешь ли ты грустить, если Бетельгейзе взорвётся?. Лена Аляскина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ невероятно. Как быстро бы она не пыталась бежать, она никогда не сможет стать быстрее времени – бесконечной физиопроцедуры, которая сломает окончательно, а у неё останутся только квазизвёздные радиоисточники глаз, чтобы плакать под мерцающей лентой Млечного Пути. И она дала внеочередное внутреннее обещание самой себе купить чёртов билет до ХомерСпит и уехать из дурацкого соцветия гнёзд столбов и светофоров, кривых, вьющихся автострад, уходящих к горизонту вверх, силуэтов горной цепи, высоток и рекламы к серо-зеленистым берегам и тихим волнам. И она подумала: а что дальше? И она царапнула ногтем защитное стекло телефона, когда с третьей попытки удалось пройти орбиту блокировки, судорожным взмахом открыла заметки – напечатала: «список приглашённых на похороны». С полдесятка секунд подумала, затем решила:

      1. Сис.

      И вдруг застыла, не зная, кого вписать дальше. Ребята? Они наверняка будут так злы на неё из-за всех этих месяцев умалчивания, театральной постановки во «всё ок», что на прощение и принятие потребуется немало времени – больше, чем остаётся ей рядом с ними, если, конечно, она для них значит хоть что-то. Ева, Люси, Льюис, Лилит, даже Тео… лучшим вариантом будет попрощаться с каждым из них по отдельности. Однокурсники? Они не настолько близки. Старшие из спорт-центра? Тоже, наверное. Родственники из Вермонта и Аризоны, присылающие им открытки на Пасху? Тем более. Бывшие одноклассники? С трудом можно вспомнить хоть одно имя. Он? Нет, он должен остаться в прошлом, жить настоящим и смотреть в будущее без какой-либо тормозящей оглядки, без боли, перематывающей время вспять, чтобы наступать на собственные следы. Он, другой, другая, миллиарды неудачных, заведомо провальных попыток лжи… Миша?

      Уэйн иногда находила его имя чрезмерно громким в собственном пылающем подсознании, в сложенных микродвижениях языка, воссоздавала образ многолетней давности с их первой встречи – его искалеченные осветлением кончики, монохромные зрачки-осколочки, кровоподтёки лиловые, сиренью на тыле ладоней, заледенелых Арктикой, похожие метки на шее, но другого происхождения, поэтому в школе и студии их приходилось прятать под длинным воротом; его звериная ласка взгляда под ней на подушке, невозможность составить звуки в слова, его пыльное солнце, утопленное под бьющейся грудью. От молочного тумана, в котором сквозь клубки металла реял за стёклами слабый таинственный свет, горло засаднило сигаретно-клубничным дымом.

      И, думая об этом, она представляла себя кротовой норою или всеми множественными струнками-вселенными Эверетта одномгновенно, слившимися в целое и готовыми распуститься нитями с мёртвыми заранее мирами каждый раз, когда годы вперёд перескакивали самих себя, а наружу тащились нагие мыслеформы. Сколько лет – пять, шесть? – она жила с этим подавленным чувством к человеку, который никогда ей не достанется? Может, оно и проделало дыру в её сердце? Заметка осталась недописанной, дождь с безразмерного неба таинственно смолк.

      В груди разворачивали жёсткие СКАЧАТЬ