– Александра думает, что дядя, если он узнает, где завещание, может повести себя слишком агрессивно в попытке устроить свои дела. Марко, я видела этого человека – он очень-очень силен и зол. Я боюсь за твою семью! Где ты спрятал книги?
– Почему вы думаете, что я их спрятал?! Они лежат, и все, просто лежат.
– Александра наняла детектива, и он пытался аккуратно и незаметно забрать документ. Книг нет в кабинете.
– Это тогда?! Через окно?! Да я бы отдал – нельзя по-человечески попросить?!
– Не сердись, Марко. Девочка не могла прийти к тебе прямо – за ней повсюду следует дядя. Лучше было сделать это незаметно.
– Так. Хорошо. Что мне сделать?
– Я дам тебе ее телефон, ты придешь домой, найдешь бумагу и просто позвонишь ей.
– Диктуй номер. – Я раздраженно вбил цифры. – Это все?
Джина выглядела расстроенной, но ведь она ни в чем передо мной не виновата. Я погладил ее по руке, пригубил вино, пожевал его, понюхал. Спросил:
– Хорошее?
Она раскрутила вино в своем бокале, тоже понюхала:
– Перспективное, года через два-три будет ясно.
Я кивнул и вышел в ночь.
11.
И вот книги передо мной.
Я не испытываю никакого интереса. Мне все равно. Мы – чужаки.
Меня слегка потряхивает от желания предъявить обвинения в незаконном проникновении в частные владения.
Холодным рассудком оцениваю состояние книг: да, как и было заявлено, корешок поврежден грызунами, уголки сбиты, страницы пожелтели, но главное, в нашем деле главное – никаких следов насекомых и плесени. Все же я работаю с книгами дома.
Перелистываю второй том в ожидании быстрого обнаружения вкладки. Ан нет, не так просто. Перебираю страницы и раскрываю нужный разворот. Вот оно. Но это не официальный бланк. Тонкий листок кальки, исписанной убористым, каллиграфическим почерком, аккуратно, я бы даже сказал – профессионально вклеен между страниц. Подкладываю белый лист для фона, всматриваюсь в текст – письмо-обращение дедушки к внучке.
Теперь можно звонить.
Я набираю, но мой звонок сбрасывают, и следом раздается видеовызов.
На экране хорошо подсвеченное, симпатичное лицо в обрамлении черных глянцевых волос. Я смотрю на свою искаженную камерой физиономию и в который раз поражаюсь тому, как некоторым удается хорошо выглядеть.
Девица представляется, здоровается, встряхивает гривой, и на лбу открывается некрасивый шрам. Сразу понимаю, что мы уже знакомы – это она скандалила, когда сломала магнолию, это она вырывалась из рук мужчины с браслетом. Воспоминания о мужчине вызывают очень сильное желание поскорее покончить с этой историей. Желательно сейчас.
Я говорю: хай! Я говорю: вот книги, здесь письмо, я готов это все отдать, мне ничего этого СКАЧАТЬ