Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости. Николай Коняев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дерзкого и необыкновенного, можно догадаться, какой дикий и нелепый сумбур царил в его голове.

      Юшке рассказывали такие подробности царского быта и дворцовых отношений, знание которых никак не могло пригодиться простому холопу.

      И наверняка ведь осторожный Федор Никитич таил, для чего он обучает холопа странным наукам, ради той же конспирации он не поднимал Отрепьева из холопского состояния, держал, как и остальную дворню…

      Потом Юшка, уже не отрок, а юноша, был привезен в Москву.

      Некрасивый, нескладный, юноша был невероятно самолюбив и весь жил мечтаниями, сладострастно погружаясь в выдумывание обстоятельств, биографии, положения, в которых он мог бы развернуться, чтобы всем стало видно его благородство и красота…

      «Il y a beaucoup du Henri IV dans Дмитрий, – писал А.С. Пушкин. – Il est comme LuI Indifferent a la religion – tout deux se donnant dans des projets chimerigues – tout deux en butte aux conspirations»[33].

      Таким, сжигаемым изнутри яростным огнем честолюбия, Отрепьев и предстал перед Романовым.

      Попробуем представить эту встречу… Федор Никитич Романов и Юшка Отрепьев.

      Боярин и холоп…

      Федор Никитич был недурно образован. Как утверждает в своих «Записках о Московии» Дж. Горсей, Федор Никитич хотел выучиться латыни и по его просьбе Горсей составил латинскую грамматику, написав в ней русскими литерами латинские слова. Но главное, Федор Никитич слыл первым московским щеголем и удальцом. Он великолепно ездил верхом, красиво одевался. В Москве, когда хотели сделать комплимент чьему-либо кафтану или охабеню, говорили: «Теперь ты совершенный Федор Никитич!»

      Рядом с ним неказистый Юшка выглядел совсем убого.

      Должно быть, Федор Никитич долго и пристально разглядывал стоящего перед ним холопа, и дерзкая, необыкновенная мысль создать из него оружие против Годунова постепенно угасала в нем. То, что в деревенской глуши казалось трудноисполнимым, становилось совершенно невозможным в Москве.

      То, что чувствовал, должно быть, тогда Федор Никитич Романов, очень верно определил Н.М. Карамзин, сказавший про первого самозванца, что «низость в Государе противнее самой жестокости для народа»…

      Неспешно текли эти мысли в боярской голове Федора Никитича.

      Сожаления не было…

      Искусством признавать свои ошибки Федор Никитич владел.

      Но совсем иначе, лихорадочно перескакивая с одной мысли на другую, думал застывший перед боярином холоп.

      Сейчас ему объявят, сейчас он узнает, сейчас решится его судьба…

      Душевные терзания усиливались, поскольку Федор Никитич Романов наверняка был не просто господином для Юшки, а кумиром. Наверняка Юшка был влюблен в него.

      Федор Никитич представлял для Юшки тот идеал совершенства, о котором всегда мечтал он и достигнуть которого – он понимал это! – ему было невозможно.

      Обожание некрасивого, нескладного холопа, пригретого на его дворе, Федор Никитич не мог не заметить.

      И только чтобы СКАЧАТЬ