Мальчуган ждал его, по-видимому, давно. Он уже включил стоящий во дворе электрический аэрогриль и разложил на его решётке почищенную по его просьбе отцом рыбу.
– Ну, где же ты задержался, – деловито переворачивая щипцами рыбу, говорил Мальчуган. – Я уже почти приготовил нам ужин.
Старик сел прямо на песок. Мальчуган сбегал в дом за тарелками и принёс ещё две кружки воды.
Так они сидели, мальчик и Старик, обсасывая косточки румяной, поджаренной на гриле рыбы и наблюдая, как огненный шар солнца, став оранжевым и совершенно утратив свои лучи, оставляя за собой полыхающую дорожку на воде, медленно погружается прямо в море.
– Я приду встречать тебя завтра к дневному автобусу, – сказал Мальчуган.
– Хорошо, – согласился Старик.
На посёлок спустилась ночь.
Утром Старик, по-обыкновению, встал рано. Сегодня он не стал смотреть на восход солнца и не пошел к морю, а вместо этого достал из комода чистую рубашку и новые, ещё совсем не разношенные туфли. Рубашку он надел, а туфли аккуратно завернул в бумагу и взял с собою. Вместо шляпы сегодня Старик нёс в руках папку с пластиковыми документами.
До автобусной остановки путь был неблизкий, но Старик проделал его с упорством человека, имеющего на это силы. Он пришёл за десять минут до отбытия автобуса и, сев на скамейку, развернул свой бумажный свёрток. Он снял со своих ног потёртые сланцы и натянул на одеревеневшие ступни чистенькие туфли. Теперь он был готов.
Подошёл автобус. Он повёз Старика в город. Сначала дорога шла вдоль моря и Старик, глядя в окно, смотрел, как лазурная кромка воды переливается, соприкасаясь с жёлтым песком земли, как швартуются у берега возвращающиеся с ловли переполненные пойманной рыбой динги, как чайки кружатся над белыми гребешками волн, как лучи солнца золотят яхты, проплывающие по сверкающей поверхности воды.
Затем дорога ушла в горы, и теперь море лишь изредка мелькало внизу, синими лоскутами прорываясь сквозь густые ветви кустарника.
Город встретил Старика своей вечной неуёмной суетой. Казалось, нельзя было найти в мире такого звука – грохота, гудка, звона, свиста, рокота – которой не присутствовал бы в этом беспокойном гуле городского гама. «Бедные те люди, которым приходится жить в таком шуме», – думал Старик, переступая своими больными ногами по бетонному тротуару. Его толкали, шикали на него со всех сторон. Многоликой толпе из тех, кто спешил в этот утренний час на работу, приходилось огибать этого склонившегося под бременем старости человека. Люди пробегали мимо него, лишь с гневом оборачиваясь на того, кто стал для них в этот ранний час помехой.
Наконец, Старик добрался до здания оценочного комитета. Вызов сюда он получил ещё неделю назад и всё это время голову его не покидали тягостные думы.
СКАЧАТЬ