Брошь, или Мистики династии Романовых. Андрей Эдуардович Бронников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и абсолютно седая. Силы был необычайной, несмотря на преклонный возраст, вдвоём с отшельником Даниилом они таскали большие двенадцативершковые брёвна. В быту Феодор был очень аккуратен. Никто не видел, чтобы он умывался, но лицо его оставалось всегда чистым и светлым. Поступь старца, речь и манеры поведения выдавали в нём человека образованного и благовоспитанного. Говорил он тихо, но внушительно и образно. Всё это позволяло предполагать высокое происхождение в Феодоре Кузьмиче, хотя он и старался соблюдать простоту речи и поведения.

      По обыкновению старец сидел на деревянном, обитом лишь грубым холстом топчане, который служил ему постелью, а в головах вместо подушки лежал гладко оструганный чурбан. Передний угол комнатки был увешан иконами, стены заняты картинами, подаренными посетителями, с изображением святых мест.

      Феодор Кузьмич всегда с радостью принимал подарки, особенно еду, и тут же раздавал их страждущим. Иногда ему дарили картины с изображением храмов – их он оставлял себе. Несмотря на то, что старец не имел ароматических веществ, в келье стояло постоянно ощущаемое необыкновенное благоухание.

      Дверь тихонько отворилась, и вошёл пожилой монах. На голове его красовалась старенькая скуфья, а видавшая виды ряса и изношенные чуни говорили о том, что он проделал неблизкий путь. Увидев его, старец поднялся и, троекратно облобызавшись с гостем, обрадованно произнёс: «Ну, здравствуй, брат Иоанн». И гость, и хозяин кельи были знакомы, но не только потому, что старец назвал монаха по имени.

      Не раз случалось так, что Феодор Козьмич здоровался по имени и с теми, кого не знал и не видел ранее ни разу. Привечал он любого, страждущего душевного утешения, человека. Лишь однажды, когда его посетил незнакомый ссыльный, Феодор Козьмич встал и сказал: «Иди, иди отсюда».

      Бродяга изумился. Изумились и все находящиеся в этот момент в келье, а старец вновь повторил: «Уходи, уходи. У тебя руки в крови, грех свой чужому отдал».

      Испуганный ссыльный тотчас же пошёл к начальству и написал повинную, что он не тот, за кого себя выдавал, присвоив имя осужденного за бродяжничество, а сам он промышлял разбоем, и на его совести тяжким грузом висело до десятка убийств. Это был не единственный случай прозорливости Феодора Козьмича. С тех пор к старцу приходили только те, кому нечего было таить.

      Старец усадил гостя на скамью, а сам расположился было на топчане, но тут же спохватился, взял с этажерки, накрытую полотенцем миску и поставил её на стол. Миска была полна пирожков. Сам старец питался очень скудно: обед его обыкновенно состоял из хлеба или сухарей, размоченных в воде, и кипятка. А шаньги или пирожки Феодор Козьмич хранил только, как он выражался: «для гостей». Пока монах, отогреваясь с мороза, располагался, старец вышел и спустя несколько минут вернулся с горячим чайником в руках.

      Чаёвничая, монах пытался что-то сообщить Феодору Козьмичу, но тот всякий раз останавливал его: – Кушай, кушай. СКАЧАТЬ