Черный человек. Василий Головачев

Чтение книги онлайн.

      Виом прояснился.

      Лицо Шаламова с открытыми глазами было повернуто к людям (видеокамерам, конечно), так что создавалось впечатление, будто он их видит, хотя спасатель был слеп.

      – Джума, – позвал он.

      В группе, обступившей Мальгина и Стобецкого, произошло общее движение.

      – Я здесь, Даниил, – с небольшим опозданием ответил Джума Хан, покосившись на Мальгина.

      – Где я?

      – В Москве, в Институте нейрохирургии.

      Шаламов помолчал: в зале повисла хрупкая тишина. Было видно, что держится спасатель с большим трудом, колоссальным напряжением воли – по лицу его поползли капли пота.

      – Клим, ты тоже здесь?

      – Да, – каменно-твердо ответил Мальгин, шевельнув желваками.

      Шаламов усмехнулся не мигая. Заремба невольно поежился.

      – Тогда я могу быть спокоен. Не давай никому меня резать, Клим, меня нельзя резать. Даже тебе. Понял? Даже тебе!.. Ты понял? – настойчиво повторил спасатель.

      – Да, – ответил Мальгин.

      Шаламов еще несколько мгновений с улыбкой, кривой, понимающе-иронической, сожалеющей, странной, смотрел (не видя!) на замерших врачей, потом расслабился и откинул голову, глаза его закрылись.

      – Потеря пульса, – отозвался инк. – Активирую ВРС,[12] дыхание, нейропинг, блокирую выделение избыточных доз вазопрессина, окситомицина.

      – Дьявольщина! – произнес Стобецкий. – Это же невозможно!

      – Что именно? – сухо спросил Мальгин с чувством, близким к растерянности, глядя на тело друга, опутанное шлангами и проводами. Шаламов всегда был похож на дерзкого и удачливого пирата, по-мужски красивого, склонного к риску, решительного и упрямого, настолько уверенного в себе, в своей неуязвимости, что трудно было представить, будто с ним может произойти какое-либо несчастье. Во всяком случае, Мальгин знал его давно и никогда не думал, что Шаламов, олицетворяющий по натуре тип джеклондоновского героя, вдруг окажется в положении смертельно больного…

      – Каким образом он приходит в себя, не имея возможности управлять физиологией? Это же нонсенс!

      – Мы назвали такие моменты «пароксизмами жизни» или «парадоксальным сознанием», – сказал Джума Хан; Мальгину нравилось, как держится молодой врач спасателей, спокойно, уверенно и раскованно. – Кстати, во время «пароксизмов жизни» у него почти все основные функции приходят в норму.

      Заремба легонько толкнул Мальгина в спину.

      – Главный…

      Толпа врачей расступилась, пропуская Богдана Таланова, директора Института нейрохирургии, всегда озабоченного, нахмуренного, с морщинистым сухим лицом; глубокие поперечные морщины на лбу главного врача говорили о его возрасте больше, чем седые виски.

      – Ваше мнение, Клим? – Голос у директора был низкий, почти бас, но мягкий, не оглушающий.

      – Я только что узнал об этом, – сдержанно ответил Мальгин. – Мне нужно знать, помимо медицинской СКАЧАТЬ