Виват, Петербург! Выпуск 8. Наталья Смирнова

Чтение книги онлайн.

      Там, где закат цветком раскрылся ало,

      Даря лучи изменчивой волне,

      Мы будем пить кальвадос из бокалов

      И говорить о мире и войне.

      О славном прошлом, вырванном с корнями

      (Фантомна боль оторванных корней!)

      О том, что было с нами и не с нами

      В безумной череде кровавых дней,

      Отчаянно хватаясь друг за друга,

      Хоть каждый – дальше самых дальних звёзд…

      …А за окном опять всё та же вьюга —

      На тысячи бескрайних русских вёрст.

      Так много снега и так мало света,

      Вздохнёшь – и изо рта метельный пар.

      Какой кальвадос? Даже водки нету.

      И я спешу поставить самовар.

      Огонь и чай – щедрейшие подарки

      Сегодня от неласковой судьбы.

      А рядом – Триумфальной краше арки

      Могучие старинные дубы.

      Смотрю в окно – и словно сказку вижу,

      Ожившую на этих берегах.

      Она прекрасней Ниццы и Парижа —

      Земля моя, уснувшая в снегах.

      В такую ночь одна любовь и греет,

      На вечность вновь растягивая миг.

      А времена – такие ж. Не светлее,

      Чем на страницах Ремарковских книг.

      А прабабушка очень любила сирени —

      Сад уютный, ограды чугунную вязь…

      Муж носил ей охапки и клал на колени,

      А она улыбалась, от счастья светясь.

      В мае дом – настежь окна, разбуженный, чистый,

      Пол с рассветом любовно натёрт добела.

      И гуляет по горнице ветер душистый,

      Занавески вздымая, как птичьи крыла.

      Не осталось потомкам ни дома, ни сада,

      Лишь на фото в альбоме заветный тот сад,

      Где прабабушка Маша погибла в блокаду.

      Прадед в страшный тот год защищал Сталинград.

      В сорок пятом вернувшись, застал только остов,

      В неизвестной могиле родная жена.

      Стал с тех пор, словно необитаемый остров,

      И геройства, и горя отведав сполна.

      И лишь в мае сиреней лиловое пламя

      Оживало и нимбом сияло над ним,

      Словно тонкая ниточка между мирами,

      Словно память о тех, кто, как прежде, любим.

      Он вздыхал, усмехаясь, застенчиво-мудрый,

      И шептал: «Как же долго здесь не были мы…

      Обнимать бы сиреней душистые кудри

      И не помнить вовек сталинградской зимы.

      И не помнить вовек ленинградской зимы»…