– Вот видишь. – На лице Герберта появилась тень весьма бледной улыбки. – Возможно, ты права в своём гневе на её прошлое, однако чем дольше я на это смотрю, тем больше вижу тонких верёвочек. Они ведут в один очень запутанный клубок.
– Хотела бы я видеть нечто подобное, – пробормотала Флор. – У тебя нет ощущения, что тебя предали?
– Нет, – без капли сомнений ответил Льюис, и Флор горько хмыкнула. – Я не могу её осуждать. Мы оба делаем… делали не самые добрые дела. Но ты должна понимать, у неё тоже была однажды идея. Возможно, слишком честолюбивая. Возможно, тщеславная. Но она была, а потом на её смену пришла другая. Для меня вполне достаточно знать, что она пожертвовала собой ради нас, чтобы не сомневаться.
Флоранс вздохнула и покачала головой. Хотела бы она, чтобы и для неё всё было настолько же просто. Однако слова Герберта навели на новую мысль, которую Флор поспешила озвучить, пока была такая возможность:
– Ты говорил, что вас обучали на «Симпати». Скажи, Хант тоже его принимал?
– Нет, – после недолгого раздумья ответил Герберт. – Руфь говорила, что у него врождённое чутьё.
– Странно, – задумчиво пробормотала Флор. – Что-то не сходится.
– Он даже ради развлечений его не использует.
– Странно… – снова повторила она, но Герберт только пожал плечами.
– Руфь как-то сказала, что он был выведен особенным образом.
Особенным? Куда уж ещё экзотичнее! Флор нахмурилась и отступила в тень. Ей надо было подумать.
***
Артур Хант стремительно поднимался по воздушным переходам, что возносились вместе со светлыми стенами Башни под разрисованное имитацией чистого неба подобие потолка. Он легко перескакивал через несколько ступенек то и дело встречавшихся на пути лестниц, прежде чем впечатывал шаг с такой неимоверной тяжестью, что, казалось, гнулись стальные перекрытия пола. И если сначала путь ему приходилось прокладывать через спешившую по делам разношёрстную толпу, которая шарахалась от него в стороны, то чем дальше он углублялся в один из «зубцов», тем безлюднее становилось вокруг. Наконец стеклянные желтоватые стены сменил грубый бетон, а воздух даже сквозь респиратор показался удивительно влажным.
Теплицы Города располагались в западном крыле и представляли собой гигантскую карусель из стеклянных кубов. Три ряда по сорок ячеек на каждом. Конструкция была настолько высокой, а сами теплицы такими большими, что находившийся в экстремуме куб неизбежно терялся под сводами бетонного «зуба». Остальные же светились в сумраке искусственным светом, напоминая яркие звёзды, которые зачем-то спрятали в хрустальный сосуд. По каменным стенам ползли бледные блики, здесь было прохладно, гулко и почему-то пахло стерильностью.
Остановившись около входа в одну из теплиц, переведённую в нижнее положение, чтобы можно было зайти, Хант огляделся. Он редко бывал здесь. А СКАЧАТЬ