была выстрадана Россией и должна была произойти неизбежно. Ее глубинными причинами, как у всякой революции, стали острые противоречия между объективными процессами развития страны и «анахронизмом» ее политического устройства. Но имелась у нее и своя неповторимая особенность: первая русская революция вызревала в недрах российского общества настолько долго, что к тому времени, когда сработали детонаторы революционного взрыва (поражение в Русско-японской войне и «Кровавое воскресенье») на повестке дня уже стояло такое количество острейших вопросов, которого в Европе хватило бы на несколько революций. Слишком поздно в России впервые2 попытались революционным путем решить застарелые задачи государственного устройства. Те самые задачи, которые, например, французский народ решил еще в 1789 году. А в России только к 1905 году представители «культурного класса», главным образом, те их них, кто прошел школу земского самоуправления и был близок к «Союзу Освобождения» и журналу П.Б. Струве, наконец, набрались смелости и заявили о своих правах на участие в управлении государством, потребовав покончить с монархическим единовластием и перейти к «европейскому» государственному устройству, основанному на народном представительстве. Однако к этому времени в России с ее 150-миллионным крестьянским населением и вопиющими феодальными пережитками уже в полной мере проявились и новые конфликты, присущие индустриальной эпохе, и среди них – острейшие противоречия между наемным трудом и капиталом. В совокупности все это создало крайне специфическую ситуацию, не имевшую аналогов в истории европейских революций. Отсюда такое многообразие общественных сил, готовивших революцию и участвовавших в ней – либеральные интеллигенты, либеральная буржуазия, заводские рабочие, крестьяне, социалистические и либерально-буржуазные партии всех мастей и оттенков. С этим же связан невероятно широкий спектр революционных действий: от полулегальных земских съездов, конституционных банкетов и фрондерства либеральной прессы до всеобщих забастовок рабочих, крестьянских восстаний и баррикад. В своих очерках и статьях Леру выхватывает наиболее яркие события революционной эпохи. Но откуда у этих событий «росли ноги», каковы были их побудительные мотивы и организационные механизмы, какие кукловоды «дергали за ниточки»? Как, например, в тоталитарном полицейском государстве собирали земские съезды, притом, что с 1867 года любые контакты между земствами разных губерний были запрещены? И вообще, что собой представляли земства? Что вынудило царя «даровать» свободы – давление либералов или общероссийская забастовка рабочих? Откуда вообще взялась «отважная» земская и в целом либеральная оппозиция? Кто был идейным вдохновителем либералов, и что представляло собой нелегальное политическое движение «Союз освобождения»? Откуда взялись советы рабочих депутатов? Как двадцатипятилетний Троцкий возглавил Петербургский Совет рабочих депутатов? А где в это время были Ленин и большевики?
СКАЧАТЬ
<p>2</p>
События 14 декабря 1825 года «не дотягивают» до революции.
