В воображении тут же возник образ обвешанного шипастой бронёй мощного животного, и я заулыбалась.
Да, всё правильно. Со мною красавчик держался именно так.
Впрочем, первые два года он ещё пытался быть мягче, изобретательней, а потом видимо надоело. Теперь Салис шёл напролом, словно не замечая своих неудач. Пёр как таран. Как стенобитная машина! И уже не пытался менять тактику.
– Может дело в том, что на всех остальных ему плевать, а в Элию он влюблён? – тихо предположила Ри.
Мы переглянулись, а потом, не сговариваясь, повернулись и посмотрели на Салиса.
Главный задира нашего курса заметил – он тоже смотрел на нас.
Причём смотрел гневно! С обвинением! Будто мы виноваты во всех проблемах мира.
– Так, – оборвал наши гляделки голос магистра Ицера. – Закончили отвлекаться, сосредоточились на предмете.
Пришлось подчиниться. А то Ицер такой… может и кол влепить.
Прозвенел звонок. Магистр подошёл к доске, начал вещать, а мы принялись записывать. Вводная часть внушала меньше ужаса, чем непосредственное обсуждение темы – беда была впереди.
Но в этот раз беда оказалась совсем не такой. Не той, что ожидалась.
Сначала, где-то на пятой минуте занятия, в аудиторию вошла расфуфыренная Вивирона – и ей это опоздание спустили, Ицера явно предупредил сам ректор.
Спустя ещё несколько минут в дверь постучали, а после строго «войдите» на пороге обнаружился дракон.
Тот, который был главным. Темноволосый, синеглазый и предельно мною нелюбимый!
– Магистр, вы разрешите мне присутствовать? – спросила эта ящерица.
Ицер заметно позеленел, причём не от страха, а от гнева – преподаватель терпеть не мог, когда его прерывают.
Но драконы… Всем было очевидно, что с ними придётся считаться. Отмахиваться от них даже опаснее, чем от какого-нибудь ревизора из Министерства магии.
В итоге магистр проскрипел:
– Да, милорд Рэйтран, разумеется.
Тот факт, что магистр запомнил его имя, дракона не удивил.
Гость спокойно прошёл к ближайшей ко входу парте, которая обычно пустовала, и уселся на лавку. Затем развернулся и… уставился на Виви.
Все адепты затаили дыхание, вредная блондинка сильно порозовела, а я вдруг поймала себя на странной эмоции – мне неприятно.
Нет, не так. Мне ужас как неприятно наблюдать за интересом синеглазого ящера к Вивироне. Вторая огромная «неприятность» – его совершенно спокойное, прямо-таки безмятежное лицо.
Он был даже не скалой, а морем… Тихим, ровным, но хранящим в себе целую бездну смертоносной мощи.
Сейчас мы наблюдали штиль. У кого-то могло сложиться впечатление, что этот штиль будет длиться вечно, но это же не так?
Я, глядя на спокойствие СКАЧАТЬ