Собрание избранных рассказов и повестей в одном томе. Михаил Зощенко

Чтение книги онлайн.

      – Ну что, – скажет, – Назар Ильич товарищ Синебрюхов, не богат ли будешь печеным хлебцем?

      Хлебца, например, я ему дам, а он сядет, запомнил, к столу, пожует-покушает, ручками этак вот раскинет.

      – Да, – скажет, – погляжу я на тебя, господин Синебрюхов, и слов у меня нет. Дрожь прямо берет, какой ты есть человек. Ты, – говорит, – наверное, даже державой управлять можешь.

      Хе-хе, хороший был человек инструктор Рыло, мягкий.

      А то начнет, знаете ли, просить: расскажи ему что-нибудь такое из жизни. Ну я и рассказываю.

      Только, безусловно, насчет державы я никогда и не задавался: образование у меня, прямо скажу, не какое, а домашнее. Ну а в мужицкой жизни я вполне драгоценный человек. В мужицкой жизни я очень полезный и развитой.

      Крестьянские эти дела-делишки я ух как понимаю. Мне только и нужно раз взглянуть как и что.

      Да только ход развития моей жизни не такой.

      Вот теперь, где бы мне пожить в полное свое удовольствие, я крохобором хожу по разным гиблым местам, будто преподобная Мария Египетская.

      Да только я не очень горюю. Я вот теперь дома побывал и – нет, не увлекаюсь больше мужицкой жизнью.

      Что ж там? Бедность, блекота и слабое развитие техники.

      Скажем вот про сапоги.

      Были у меня сапоги, не отпираюсь, и штаны, очень даже великолепные были штаны. И, можете себе представить, сгинули они – аминь – во веки веков в собственном своем домишке.

      А сапоги эти я двенадцать лет носил, прямо скажу, в руках. Чуть какая мокрень или непогода – разуюсь и хлюпаю по грязи… Берегу.

      И вот сгинули…

      А мне теперь что? Мне теперь в смысле сапог – труба.

      В германскую кампанию выдали мне сапоги штиблетами – блекота. Смотреть на них грустно. А теперь, скажем, жди. Ну, спасибо, война, может, произойдет – выдадут. Да только нет, годы мои вышли, и дело мое на этот счет гиблое.

      А все, безусловно, бедность и слабое развитие техники.

      Ну а рассказы мои, безусловно, из жизни, и все воистинная есть правда.

      Фамилия у меня малоинтересная – это верно: Синебрюхов, Назар Ильич.

      Ну да обо мне речь никакая – очень я даже посторонний человек в жизни. Но только случилось со мной великосветское приключение, и пошла оттого моя жизнь в разные стороны, все равно как вода, скажем, в руке – через пальцы, да и нет ее.

      Принял я и тюрьму, и ужас смертный, и всякую гнусь… И все через эту великосветскую историю.

      А был у меня задушевный приятель. Ужасно образованный человек, прямо скажу – одаренный качествами. Ездил он по разным иностранным державам в чине камендинера, понимал он даже, может, по-французскому и виски иностранные пил, а был такой же, как и не я, все равно, – рядовой гвардеец пехотного полка.

      На германском фронте в землянках, бывало, удивительные даже рассказывал происшествия и исторические всякие там вещички.

      Принял СКАЧАТЬ