Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 2. Александр Дюма

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Вы правы; я не вижу оснований оценивать их на пять ливров меньше.

      – Понимаете ли, за хорошую рыбу мне приходится платить четыре или пять ливров, за хорошего цыпленка полтора ливра. Я, положим, развожу их у себя на птичьем дворе, но все-таки надо покупать корм, а вы не можете себе представить, какая здесь пропасть крыс.

      – А почему бы вам не завести полдюжины кошек?

      – Как же, станут кошки есть крыс! Я вынужден был отказаться от них. Вот и посудите, как мой корм уничтожается крысами. Пришлось выписать из Англии терьеров, чтобы они душили крыс. Но у этих собак зверский аппетит: они едят, как арестант пятой категории, не считая того, что иногда душат кроликов и кур.

      Нельзя было определить, слушал Арамис или нет: опущенные глаза свидетельствовали о его внимании, а нервные движения пальцев – о том, что он поглощен какой-то мыслью.

      – Итак, – продолжал Безмо, – сносная птица обходится мне в полтора ливра, а хорошая рыба – в четыре или пять. В Бастилии еда полагается три раза в день; заключенным делать нечего, вот они и кушают; человек, на которого отпускается десять ливров, обходится мне в семь с половиной ливров.

      – А ведь только что вы сказали мне, что десятиливровых вы кормите так же, как и пятнадцатиливровых.

      – Да.

      – Значит, на последних вы зарабатываете семь с половиной ливров?

      – Надо же изворачиваться! – буркнул Безмо, видя, что попался.

      – Вы правы, дорогой комендант. Ведь у вас есть и такие арестанты, на которых отпускается меньше десяти ливров?

      – Как же: горожане и стряпчие.

      – Сколько же на них отпускается?

      – По пяти ливров.

      – А они тоже хорошо едят?

      – Еще бы! Только, понятно, им не каждый день дают камбалу да пулярок или испанское вино, но три-то раза в неделю у них бывает хороший стол.

      – Но ведь это филантропия, дорогой комендант. Вы разоритесь!

      – Нет. Если пятнадцатиливровый не доел своего цыпленка или десятиливровый оставил что-нибудь, я посылаю это пятиливровым; для бедняг это целый пир. Что поделать! Надо быть сострадательным.

      – А сколько приблизительно остается вам от пяти ливров?

      – Тридцать су.

      – Какой же вы честный человек, Безмо!

      – Благодарю вас, ваше преосвященство. Мне кажется, что вы правы. Но знаете ли, о ком я больше всего пекусь?

      – О ком?

      – О мелких торговцах и писарях, на которых отпускается по три ливра. Им не часто случается видеть рейнских карпов или ла-маншских осетров.

      – А разве от пятиливровых не бывает остаточков?

      – Ах, монсеньор, не думайте, что я такой скряга; эти мещане и писари не помнят себя от счастья, когда я даю им крылышко куропатки, козье филе или кусочек пирога с трюфелями – словом, такие блюда, какие им и во сне не снились; они едят, пьют, кричат за десертом «да здравствует король!» и благословляют Бастилию; каждое воскресенье я их угощаю двумя бутылками шампанского, которое обходится мне по пяти су. О, эти бедняги превозносят меня и с большим СКАЧАТЬ